Фонд Александра Н. Яковлева

Архив Александра Н. Яковлева

 
АЛЕКСАНДР ЯКОВЛЕВ. ПЕРЕСТРОЙКА: 1985–1991. Неизданное, малоизвестное, забытое.
1990 год [Док. №№ 77–120]
Документ № 93

Тезисы к выступлению А.Н. Яковлева на встрече с представителями научной и творческой интеллигенции Кишинева, партийным активом Молдавской ССР1

23.04.1990


ПАРАДИГМА СУДЬБЫ — НЕ БУДЕМ ПЕРЕЧИТЬ

 

Пять лет назад мы еще мыслили категориями «дальнейшего совершенствования», наращивания количественных и качественных показателей, рассчитывая, что именно это выведет на ускорение развития. Мы еще, если можно так сказать, были не в состоянии оторвать взгляд от привычной бухгалтерии экономического технократизма.

К июню 1987 года2 была осознана необходимость радикальной экономической реформы. Не как одного из возможных выборов перестройки, которое мы вольны принимать или отклонить. Но как единственного магистрального направления, которое только и может вырвать страну из застоя по-настоящему и необратимо, придать нашему развитию мощный ускоряющий импульс.

И если говорить об уроках последнего пятилетия, то один из них несомненен и ощущается всеми. Известное промедление с осуществлением радикальной экономической реформы доказало бесспорно, что движение по инерции губительно. Что сохранение прежних экономических отношений, рычагов, механизмов усугубляет трудности, диспропорции и кризисные явления в экономике и обществе, а не решает их.

На двух последних заседаниях Президентского совета СССР, которые происходили совместно с Советом Федерации, обсуждались вопросы радикализации экономической реформы3. Обсуждались непросто: проблема архитрудная, надо и преобразования вперед двигать энергично, не теряя времени. И не допустить, чтобы еще более разбалансировались хозяйство страны, общественные отношения.

В центре нынешней дискуссии оказался вопрос: насколько совместимы рынок и социализм. Открытый и честный рынок многим на первых порах покажется некомфортабельным. Ибо потребует экономической ответственности за свои действия. Потребует компетентности, профессионализма, зависимости от потребителя, конкурентоспособности. Для многих работников на всех уровнях это окажется тяжелой школой.

Вокруг проблемы рынка в нашем обществе нагромождены огромные завалы из стереотипов, догм, заблуждений и невежества, причем создатели и охранители этих завалов активно спекулируют на естественной для каждого человека боязни всего нового, непривычного.

Теоретически вся антирыночная мифология не более состоятельна, чем хорошо нам знакомые призывы обойтись вообще без денег, перейти к прямым товарно-товарным отношениям, то есть к натуральному обмену, к которому мы сейчас все больше и обращаемся. Мы все еще никак не решимся признать объективность экономических законов в целом, все еще продолжаем игнорировать те, которые чем-то до сих пор нас не устраивают идеологически. И расплачиваемся закономерно: дефицитами, диспропорциями, неуправляемостью хозяйственного комплекса, потерей контроля над денежным и финансовым обращением.

Общество, высокоразвитое в политическом, социальном, духовном, правовом отношении, не может существовать на примитивной экономической основе, на прямолинейных экономических отношениях. Как известно, экономика — это система жизнеобеспечения общества. А у нее — свои законы, своя технология управления, свои механизмы. На велосипеде и даже на самолете в космос не вырвешься. И нас это не удивляет. Мы знаем, что даже самого простенького космического полета не будет не только без ракеты, но и без космодрома, многочисленных наземных служб — короче, всего того, что делает его возможным.

А вот от экономики мы, похоже, если не все, то достаточно многие, всерьез ожидаем, что она вынесет нас к вершинам обеспеченности, даже если ее не оснащать ни развитыми товарно-денежными отношениями, ни механизмами саморегуляции и поддержания устойчивости, ни средствами включения в мирохозяйственные связи. Без всего этого экономика хиреет, теряет мускулы.

До чего же мы все-таки легковерны, до чего поддаемся гипнотическому воздействию догм и формул! До чего просто теряем иногда содержание за формой!

Кто, где и когда «постановил», что социалистичность измеряется и определяется отсутствием рынка? Если бы дело обстояло так, социалистическим вполне можно было бы признать общество каменного века, у которого тоже не было ни рынка, ни товарно-денежных отношений, ни аренды, но кооперация все же была — в охоте на мамонтов.

Социалистическая идея — это человек в центре всего: экономики, политики, культуры, прогресса. Это условия для его, человека, возвышения и развития. Это равенство возможностей всех членов общества. Это их равная социальная защищенность от превратностей стихии и судьбы. Это наращивание потенциала осмысленной, достойной и счастливой жизни.

Рынок — один из инструментов самоуправления такого общества, одно из средств его создания. Подчеркиваю: «одно из», потому что оно не заменяет и не подменяет собой другие. Но и ничто другое, в свою очередь, тоже не способно заменить или подменить собой рынок. Разумеется, рынок, подконтрольный обществу, но — рынок.

Переход к рынку — шаг трудный, болезненный. Иллюзий на сей счет строить нам не следует. Предстоит перевернуть общество с головы на ноги, ибо в удушении товарного производства — первопричина наших бед.

В общем, нам предстоит раз и навсегда отказаться от утопии «безрыночного социализма», изжить насилие над объективными экономическими законами. И достаточно пугать народ «рыночной стихией». Еще ни коня, ни возу, а «профессиональные ужасальщики» начинают пугать пришествием Сатаны. Оживилась рать, т.е. люди, получающие материальные блага исключительно за показную верность догмам эпохи пара и кувалды.

Сплошь и рядом мы ведем себя алогично. Сначала стреляем, а потом целимся. Путаем порядок ходов. И проигрываем.

Давайте подумаем: нужен ли нам 13-й пятилетний план? Для чего? Чтобы его провалить, как мы это делаем 60 лет кряду, 12 пятилеток?

План в нашем, так сказать, традиционном виде — это скелет и мускулы командно-административной системы. Сколько мы с вами живем, столько и читаем: в Молдавии или Астрахани сгнили помидоры, коровам не заготовлены корма, нет этого, нет сего. Леса больше всех в мире, а бумаги и мебели нет. Миллионы гектаров чернозема, но едим импортный хлеб.

Что ж, отказаться от планирования, от Госплана? Разумеется, нет. Но рынку необходимо принципиально иное планирование. Векторное. Намечается вектор развития или свертывания того или иного производства. Планирование деньгами, если хотите — льготами: беспроцентный кредит, беспошлинная торговля и т.д.

Планирование затрат, а не улучшения качества жизни, давно уже подвело нас к пропасти. Только фантастические богатства страны да невероятное долготерпение народа позволяли существовать безрыночной системе.

Но все кончается. Причем в мгновение ока: критическая масса горючего материала запредельна. Значит, надо оказать решительное воздействие на социальную, экономическую, политическую и национальную ситуацию. Будет политическим недомыслием допустить смуту, бессмысленную, жестокую, обезбоженную.

Все наши Законы (о кооперации, собственности, земле и т.д.), все наши усилия будут, в конечном счете, малоэффективны без Закона об экономической свободе.

Экономическая свобода — фундамент демократии. В силу идеологических деформаций, наших собственных привычек, исторических условий, в силу феномена «Апреля-85» мы здание демократического общества начали строить сверху, с крыши, даже с трубы и конька.

Верховный Совет СССР готовится рассмотреть Закон о свободе предпринимательства, свободе хозяйственной деятельности. Но это только часть экономической свободы, которая интегрирует в себе и право на собственность, и право на землю, и право на оплату по труду, право свободно распоряжаться своими рабочими руками и интеллектом и т.д.

Без Закона об экономической свободе мы не порушим несущую конструкцию сталинизма — презумпцию виновности человека. Ее материальная основа — десятки тысяч запретительных инструкций, приказов, распоряжений, положений и иных цепей. Наше общество, как Гулливер лилипутами, обвито веревками запрещений.

Повторюсь: без экономической свободы нет демократии. Это — аксиома, проверенная тысячелетиями. Мы попытались ее опровергнуть и получили то, что имеем. Беззаконие — как единственный безотказно и перманентно действующий Закон. Особенно в экономике.

Рынок объективно требует четкой юридической системы. Независимости суда, грамотной прокуратуры, квалифицированной адвокатуры. Без нормального суда нет нормального рынка: споры, конфликты, неустойки, штрафы, закрытие предприятий, — все это норма цивилизованного общества. И в идеале — наша норма.

Равенство в нищете, идеология этого «равенства» породили и охраняют такую патологическую экономическую категорию, как убыточность. Она у нас по ту сторону добра и зла. Цифры известны. Философия вытянутой для подаяния руки, иждивенчество с рынком несовместимы.

Идеологизированная экономика доказала свою неэффективность.

Запутались мы в сталинской модели «строительства социализма» во имя Догмы, Схемы, Принципа, ритуальной Веры. Вот почему у нас на поле — «социалистический хлеб», на крестьянском или фермерском — «капиталистический». А на поле нужно растить просто хлеб, а на иных подходах мы уже 28 лет кряду закупаем «капиталистический» хлеб. Пусть этот хлеб растет там, но только не у нас. Парадокс.

Основной экономический закон затратной, безрыночной системы — низкий уровень жизни человека и истощение природы. Следствие этого — социальный и экологический кризисы, ресурсный и товарный портрет рубля.

Что такое наш рубль, рубль национального дохода? Это целый пуд ресурсов и только 18 копеек товарного обеспечения. Как облагородить рубль? Вылечить его от ресурсного ожирения и товарной дистрофии? Ответ навскид прост: наращивать производство товаров и услуг. Особенно продовольствия.

Но это только часть проблемы. Главное же — правильно продать, довести до потребителя фрукты, овощи, ткани, телевизоры. У нас же больше всего радеют, как бы правильно распределить. Не продать, а распределить.

Торговать — не функция государства. Государственная торговля, работающая по плану, это зона криминогенности. Обвес, обсчет, утруска, усушка, пересортица, спекуляция дефицитом. Грязь, антисанитария, грубость, хамство… Никакой контроль не справится с этим злом.

Разгосударствление торговли, создание частной и кооперативной торговли, фирменной торговли — труднейшая задача перехода к рынку. Но государственная торговля и рынок в принципе несовместимы. Речь идет, разумеется, пока о розничной торговле.

Торговля — центральное звено перестройки. Научимся цивилизованно торговать — перестроимся. Нет — и перестройке не бывать.

С чего начать? С передачи всех табачных, овощных и иных ларьков, киосков «Союзпечати» в частную и семейную аренду. С закрытия всех убыточных магазинов, кафе, ресторанов и продажи их торговой площади кооператорам, колхозам, совхозам, предприятиям для фирменных магазинов. Передача в аренду всех государственных овощных баз — этого затянувшегося позора. Что же касается цен, то они должны быть на какое-то время контролируемыми. Закон стоимости — печень экономики. Но если в больной организм сразу реплантировать здоровую печень, общественная психика окажется непредсказуемой.

По некоторым данным, государство имеет запасов товарно-материальных ценностей примерно на 1,5 триллиона рублей. Это в два с лишним раза больше, чем личное имущество всего народа. Подчеркиваю, народа.

Продавать, продавать, продавать — это единственное для перехода на рынок. Продавать есть что, торговать не умеем. Ленинское «учитесь торговать» до сих пор не реализовано.

Возникает вопрос: что же делать с 50 миллионами малооплачиваемых людей? Пенсионеры, многодетные семьи, инвалиды, молодые специалисты. Мы не можем допустить дальнейшего роста нищеты. Наш народ и так самый обездоленный.

Пришло время начать — и начать динамично — процесс народизации собственности. Это практически равнозначно социализации общества. Социализации истинной, а не мнимой.

Капитализм только и исключительно потому уцелел, что в его недрах после 1917 года начался объективный процесс народизации собственности. Рабочие стали собственниками домов, земли, акций. В Японии вообще начал действовать принцип «фирма-семья». В итоге во многих странах, особенно в Швеции, Финляндии, Канаде, появились ростки социалистичности.

Если мы диалектики, то истину должны искать в груде фактов, в живой жизни, а не в догмах. Факты же таковы: мы строили общество как зеркально антибуржуазное. Общечеловеческие ценности цивилизации — демократия, права человека, экономическое принуждение к труду, конкуренция, потребность в научно-техническом прогрессе, экономическая эффективность оказались уничтоженными.

По диалектике, кантовско-гегелевской, отнюдь не по невежеству диамата и истмата, новая формация строится на фундаменте старой. Поскольку в ходе развития был вычищен весь плодородный слой старой культуры, общество объективно осело на фундамент феодализма.

Социализм — это не антибуржуазное, а постбуржуазное общество. Социалистичность нарабатывается постепенно. И прежде всего через народизацию собственности, демократию, повышение культуры труда, культуры вообще.

Начало перехода к рынку кладет оптовая торговля. Логично. Сталинизм породил принцип: «распределяй и властвуй». Этот принцип, с одной стороны, породил общество распределителей, общество лютой зависти к обыкновенному человеческому достатку. С другой — создал реальную теневую власть исполнительно-распределительных органов — Госплана, Госснаба, министерств, ведомств и т.д. Пока унитазы и пиво будут распределяться, а не продаваться на свободном рынке, власть чиновничества несокрушима.

Ругая «искусство для искусства», мы тем не менее создали «экономику для экономики», губящую природу и разоряющую народ. Абсурд приоритета развития средств производства довел страну до предела — 75 процентов группа «А» и только 25 процентов — группа «Б». Где и когда это было видано в мирное время?

Есть два пути реформы. Эволюционный, типа реформ Александра II и Столыпина. Революционный, типа нэпа и китайской экономической реформы.

Немало людей выступает за эволюционный путь. Но я просто боюсь постепенщиков. В политике важен результат. Времени у нас нет, мы, митингуя, практически исчерпали кредит долготерпения.

Если без иллюзий: в недрах нынешней системы — системы антирынка, антитоварности — создать условия для перехода к рынку нельзя. А если и можно, то цена неимоверна, не подходит.

Следовательно, нужно наиболее подготовленные предприятия, предприятия передовые, самостоятельные без раскачки включить в рыночные отношения.

В заключение: история вынесла свой вердикт империям. Древним — очень давно, колониальным — недавно, другим — только что. Но растут, крепнут новые империи. Рыночные. Европа, очистившись от скверны фашистского рефеодализма, быстро протрезвела. А думать ей было над чем: над реформацией, религиозными войнами, войнами Бонапарта и двумя мировыми. Тем не менее создала «Общий рынок», пошла к процветанию.

Успешно развивается Япония. И йеной, а не мечом. Надежнее, эффективнее. Тихоокеанский регион превращается в очередное Средиземное море цивилизации. Ее эпицентр уходит из Атлантики.

Общесоюзный рынок — спаситель нашей федерации. Без настоящего и единого рынка Союз обречен. Возможности для его создания есть, упустить их было бы глупостью. Жизнь сама подвела нас к этому шагу. Не будем перечить.

 

ГА РФ. Ф. 10063. Оп. 2. Д. 304. Машинописная копия.


Назад
© 2001-2016 АРХИВ АЛЕКСАНДРА Н. ЯКОВЛЕВА Правовая информация