Альманах Россия XX век

Архив Александра Н. Яковлева

«ВАРШАВСКОЕ ВОССТАНИЕ БЫЛО ОБРЕЧЕНО...»: Немецкие генералы о войне на Восточном фронте. 1941–1944 гг. Документы ЦА ФСБ России
Документ №5

Протокол допроса Рейнера Штагеля

21.11.1951

Протокол допроса бывшего генерал-лейтенанта германской армии Штагель Рейнера

Штагель Р., 1892 года рождения, уроженец гор. Билефильд (Германия), немец, из семьи офицера, в германской армии с 1911 года, генерал-лейтенант, беспартийный. Награжден Гитлером рыцарским крестом с мечами и дубовыми листьями

Допрос начат в 11 час. 35 мин.

Вопрос: Следствием установлено, что Вы часто общались с Гитлером и выполняли ряд особых поручений последнего. Покажите, когда и при каких обстоятельствах Вы сблизились с Гитлером?

Ответ: Ранее я показывал на следствии, что в ноябре–декабре 1942 г., являясь командиром боевой группы «Обливская», численностью 5–6 тыс. активных штыков, я держал оборону на реке Чир (приток Дона) и в течение месяца успешно отбивал атаки превосходящих сил русских войск.

Нужно сказать, что германское командование придавало особое значение этому участку фронта. Командующий 4-м воздушным флотом фельдмаршал Рихтгофен говорил мне, в частности, что удержание аэродрома Обливская имеет особо важное значение, ибо с него осуществляется переброска продуктов питания и снаряжения окруженным немецким войскам под Сталинградом. 31 декабря 1942 г. советские войска окончательно разгромили мою группу, и мне, с жалкими остатками, удалось выскользнуть из «котла» и пробиться к германским войскам из группы Манштейна. Тем не менее, мои заслуги были высоко отмечены командованием, и я был представлен к «дубовым листьям». По существующему порядку «дубовые листья» к рыцарской степени Железного креста1 вручал лично Гитлер. 14 января 1943 г. я прибыл в район ставки Гитлера близ гор. Растенбург в Восточной Пруссии, и 16 января того же года я был принят Гитлером, который вручил мне награду. Таким образом, я впервые был представлен Гитлеру.

Вопрос: Покажите более подробно о вашей встрече с Гитлером.

Ответ: В 11 часов утра я прибыл в ставку. Подполковник (позднее полковник) фон Белов, являвшийся офицером связи от командования ВВС при Гитлере, сказал мне, что фюрер вряд ли примет меня, так как ставка в целом напоминает разоренный пчелиный улей, где все гудит и жужжит только об одном – о Сталинграде.

Фон Белов, которого я знал раньше, конфиденциально сообщил мне, что фюрер потерял сон и аппетит, совершенно не выходит на свежий воздух и, поэтому, чтобы хоть немного его рассеять, его приближенные подарили ему собаку. «Это теперь самое близкое существо фюрера, – добавил фон Белов. – С собакой он выходит немного погулять около бункера».

Около 15 часов дня фон Белов пригласил меня в зал для военных совещаний, расположенный в так называемом «деревянном бараке» – довольно объемистом помещении в непосредственной близости к личному бункеру Гитлера. В зале за письменным столом в полном одиночестве находился Гитлер.

Меня поразило его опухшее, видимо от бессонницы, лицо. Гитлер встал из-за стола, быстро проглотил какой-то порошок, а затем подошел ко мне и, пожав руку, сказал мне еле слышным голосом: «Поздравляю, полковник. Вашу фамилию я знаю по оперативной карте. Вы хорошо обороняли свою позицию». С этими словами он вручил мне ящичек с наградой. Тут же появился фотограф, блеснула вспышка магния, и я был «запечатлен» в рукопожатии с фюрером.

Я хотел доложить Гитлеру ряд своих соображений относительно бездарного руководства операциями со стороны ряда высших офицеров, полагая, что фюрера заинтересует сообщение фронтового офицера, прибывшего чуть ли не из самого сталинградского пекла. Но не тут-то было. Сначала Гитлер тихим, плачущим голосом бормотал о предательстве итальянцев и румын, бросивших его на произвол судьбы, что, по его словам, обусловило разгром под Сталинградом. Я воспользовался паузой и вставил замечание, что де и у нас, немцев, немало бездарностей, которым не под силу тягаться с русскими. Я хотел продолжить мысль, но Гитлер меня прервал и, повысив голос до крика и тряся за рукав, завопил: «Вы правы, совершенно правы! Я недоволен генералами, страшно недоволен! Необходимы перемены, надо влить молодую кровь в генералитет…» Тут вошел эсэсовец и доложил Гитлеру, что в приемной ожидает генерал такой-то (фамилии не помню). Гитлер сразу же замолчал. «Прощайте, господа», – обратился он ко мне и фон Белову. Мы вышли из зала.

Фон Белов успокоил меня за чашкой кофе, заявив, что Гитлер не только мне, но вообще никому не дает сказать слова. С некоторой «штабной» иронией он заметил далее, что мои волнения безосновательны, так как, по мнению самого фюрера, Сталинградская битва лишь судорожная агония советского режима, бросившего на Волгу все свои резервы. «Нам известно, – продолжал с самодовольной улыбкой фон Белов, – что вскоре русские покатятся назад по всему фронту». Таково было настроение, искусственно поддерживаемое Гитлером и его военными советниками в целях военной пропаганды. В тот же день я выехал в Берлин для отдыха и лечения, внезапно прерванный новым вызовом в ставку Гитлера.

Вопрос: Как это было?

Ответ: Я находился у себя дома в Лейпциге. Ночью, 20 февраля 1943 г. ко мне позвонила секретарша начальника генерального штаба ВВС Ешоннека и сообщила, что по приказу Ешоннека я с небольшим багажом должен немедленно вылететь в Винницу, в ставку Гитлера. 21 февраля я прилетел в Винницу.

Вопрос: Где располагалась ставка?

Ответ: Ставка Гитлера была расположена в лесу, примерно в 10 км. от города. В отличие от восточно-прусской ставки «Вольфсшанце»2 с ее бункерами и дотами, ставка в Виннице носила временный характер; все помещения были деревянными, правда, прекрасно замаскированными под окружающую местность. Здесь произошла моя вторая встреча с Гитлером.

Вопрос: О чем Вы говорили с Гитлером во время этой встречи?

Ответ: Меня встретил выше упомянутый фон Белов и незамедлительно проводил на второй этаж двухэтажного небольшого дома, где располагался Гитлер с ближайшим окружением. По дороге фон Белов успел мне сказать, что, вероятно, еще сегодня ночью я должен буду отправиться в г. Запорожье.

Признаюсь, я был в полном недоумении. Мы вошли в небольшую комнату, в которой толпились у карты около десяти генералов и офицеров Генерального штаба и среди них тогдашний начальник генерального штаба сухопутных сил генерал-полковник Цейтцлер. Гитлер сидел за отдельным письменным столом, также склонившись над картой. Увидев меня, он слегка приподнялся и приветствовал меня характерным для него одного «жестом фюрера». Я, по установленному порядку, поблагодарил Гитлера за присвоение мне 1 февраля 1943 г. первого генеральского чина. Стоя за столом, на котором лежала карта, как я разглядел, карта района Запорожья, Гитлер в каком-то сильном возбуждении, причина которого была мне объяснена позже, обратился ко мне с потоком отрывистых, беспорядочных указаний:

«Назначаю Вас начальником обороны района Запорожья. Хорошо, что Вы приехали, мои генералы ничего не смыслят ни в экономике, ни в политике. Один из них чуть не проиграл Прибалтику. Так вот, Запорожье очень важно. Это – днепровская плотина, марганцевые рудники. Марганец мне нужен для пушек. Без пушек даже я не могу выиграть войны с большевиками. Они (кивок в сторону притихших генералов) не хотят этого понимать. Организуйте несокрушимую оборону, не забудьте об особом значении аэродрома, так как это единственный, приличный аэродром, оставшийся в нашем распоряжении на этом участке».

Я несколько дерзко вмешался в монолог Гитлера, что с одними обозниками поставленную задачу мне не выполнить. Цейтцлер поспешил заявить, что он может перебросить в Запорожье 48-ю дивизию3 с Кубани. “Согласен, – сказал Гитлер, – отныне Вы подчинены лично мне. Докладывайте непосредственно мне обо всех встречающихся трудностях”. Прием был окончен. Четверть часа спустя я имел интересную беседу с Цейтцлером в офицерской столовой. Во время этой беседы Цейтцлер объяснил мне причину необычайного возбуждения Гитлера.

Вопрос: В чем заключалась эта причина?

Ответ: Причиной чрезвычайного возбуждения Гитлера, как оказалось, было не опасение потерять марганцевые рудники. Фюрер был перепуган до смерти, ибо накануне, как мне рассказал Цейтцлер, Гитлер чуть было не попал в качестве трофея в руки советских танкистов.

Дело в том, что 20 февраля 1943 г. русские прорвали фронт в районе г. Изюм4, и одной танковой колонне удалось прорваться в район Запорожья5, куда накануне приехал Гитлер для встречи с Манштейном. Самолет Гитлера был на том самом аэродроме, о важности которого мне толковал фюрер. Русские танкисты были в 5-ти километрах от аэродрома, когда им преградил путь немецкий бронепоезд с зенитными установками. Одновременно с аэродрома были подняты самолеты прикрытия. Русские танки удалось задержать, и поздно вечером Гитлер на своем самолете с эскортом истребителей вылетел в Винницу. Гитлер был охвачен паникой. Достаточно сказать, что за всю последующую кампанию он ни разу не выезжал за пределы Германии, если не считать прилета на 2 часа в Запорожье месяц спустя. Но тогда фронт был в известной мере стабилизирован, а район Запорожья я укрепил по всем рецептам немецкой фортификации.

Вопрос: Вы встречались с Гитлером во время его прилета в Запорожье?

Ответ: Да.

Вопрос: Уточните, когда это было?

Ответ: Примерно 20 марта 1943 г. Я виделся с Гитлером на обеде, куда был приглашен его адъютантом, генералом Шмундт. Во время обеда, на котором также присутствовали Манштейн и Рихтгофен, Гитлер объявил мне, что считает поставленную мне задачу выполненной и, что он подыщет вскоре для меня другое, не менее важное задание.

Вопрос: Гитлер выполнил свое обещание?

Ответ: Да, выполнил. 6 июня 1943 г. я был направлен Гитлером в Италию с задачей контроля за состоянием германской обороны, главным образом, противовоздушной. В сентябре 1943 года, по указанию командующего германскими войсками в Италии фельдмаршала Кессельринга, я был назначен по пост коменданта г. Рим. О моей военной и карательной деятельности подробно показал на прошлых допросах.

Вопрос: Гитлер лично дал Вам указание выехать в Италию?

Ответ: Да. Я был вызван в Берхтесгаден, где в присутствии названного выше Ешоннек, Гитлер кратко изложил мне суть моего итальянского задания. Ничего особо примечательного при этой встрече не произошло, если не считать уже ставших мне привычными жалоб Гитлера на своих генералов. «Мне докладывают, – заявил Гитлер, – что все в порядке, а на поверку выходит, что ничего не сделано. Поэтому я вынужден Вас послать в Италию».

Вопрос: Перед кем вы отчитывались о проделанной Вами в Италии работе?

Ответ: Перед Гитлером. 3 ноября 1943 г. я прибыл в ставку «Вольфсшанце». На приеме у Гитлера присутствовал фельдмаршал Кейтель, генерал Шмундт и историограф генерал-майор Шерф. В задачу последнего входило написание «истории» покорения мира гитлеровской Германией. Гитлер лично давал указания Шерфу, и тот, разумеется, старался изо всех сил живописать «героические» подвиги фюрера.

Гитлер, в виде исключения, был настроен на этот раз неплохо. Впервые он дал мне возможность выговориться до конца, предложив доложить ему обстановку в Италии и, в частности, в Риме.

Я доложил Гитлеру, что мне удалось при активной поддержке со стороны Ватикана временно парализовать действия партизан и, в известной мере, обеспечить безопасность германских коммуникаций. Я откровенно заявил Гитлеру, что Муссолини крайне непопулярен, а его чернорубашечники не пользуются никаким влиянием в стране. Единственной реальной силой, на которую, по моему мнению, можно было рассчитывать в Италии, являлось католическое духовенство – многочисленная «черная армия» папы Пия XII.

Гитлер не возражал против моих выводов и спросил, что еще можно реально выжать из Италии в целях дальнейшего ведения войны. Я ответил, что многое еще может дать итальянская промышленность, при условии, если мы, немцы, мобилизуем население для работы в самой Италии, а не будем вывозить итальянцев в Германию. Что же касается войск маршала Грациани, то в силу их слабой боеспособности они могут быть использованы только для охраны коммуникаций и лагерей военнопленных. На этом я закончил.

Гитлер откинулся в резное кресло, печально покачал головой, а затем с весьма глубокомысленным видом сказал, обращаясь к присутствующим: «Дуче уже стар, ему 62 года, а в таком преклонном возрасте не выправишь создавшегося положения. Когда я возглавил национал-социалистическое движение в Германии, то мне было всего 35 лет. Пожалуй, Штагель прав в своих выводах о положении в Италии». Затем Гитлер разрешил мне идти, не дав никаких дальнейших указаний

Вопрос: Но ведь Вы встречались с Гитлером и позднее, не так ли?

Ответ: Я еще трижды вызывался Гитлером в его восточно-прусскую ставку «Вольфсшанце»: дважды в марте и один раз в июле 1944 г.

Вопрос: В связи с чем?

Ответ: В марте 1944 г. ко мне на квартиру в Лейпциг позвонил фон Белов и предложил мне безотлагательно выехать поездом в ставку, так как мне предстоит выполнить специальное задание Гитлера. По прибытию в ставку я узнал, что Гитлер меня вызвал в связи с угрожающим положением на Восточном фронте. Советские войска неудержимо шли к границам Польши. Одновременно через линию фронта просочились значительные партизанские силы, оперировавшие в районе Перемышля. Гитлер предпочел умолчать об этом. В разговоре Гитлер заявил, что «во Львове неразбериха, и военные власти хотят объявить осадное положение, хотя Франк считает эту меру преждевременной». Гитлер предложил мне побыть пару дней в ставке, детально ознакомиться с положением на фронтах, а затем выехать в Львов, изучить обстановку и вернуться в ставку для доклада.

Вопрос: Кто информировал Вас более конкретно о положении на фронтах?

Ответ: Гитлер разрешил мне дважды присутствовать в качестве зрителя на военном совете. Во время заседаний военного совета я почерпнул необходимые мне сведения из докладов соответствующих членов совета.

Вопрос: Назовите лиц, принимавших участие в военных совещаниях в ставке Гитлера?

Ответ: Круг лиц, принимавших участие в военных совещаниях, был строго определен лично Гитлером. От верховного командования вооруженными силами на заседаниях военного совета присутствовал фельдмаршал Кейтель, генерал Йодль и помощник последнего – генерал пехоты Варлимонт («красавчик Варлимонт», как его обычно называли за глаза, имея в виду его смазливую внешность).

Сухопутные силы были представлены начальником генерального штаба Цейтцлером и несколькими его сотрудниками. ВВС были представлены начальником штаба генералом Кортен, который заменил покончившего жизнь самоубийством Ешоннек. От Военно-морского флота представительствовали адмиралы Путкаммер и Фосс, а от войск СС – генерал Фегелейн, тот самый Фегелейн, который, как я узнал, уже находясь в плену, впоследствии породнился с Гитлером, женившись на сестре Евы Браун6.

Как правило, непременными участниками заседания были также представитель Геринга или «ухо Геринга», как его называли, генерал Боденшатц и постоянный представитель Риббентропа – посланник Хевель, докладывавший Гитлеру последние депеши. Самым незаметным, молчаливым участником этого сборища был, скромно сидевший в углу, «историк» Шерф, упомянутый мною на данном допросе.

Однажды на совещание приехал Гиммлер. Он также не говорил ни слова, но в отличие от Шерфа, Гиммлер молчал потому, что, очевидно, беседовал с Гитлером наедине после совещания. Таков был круг лиц, которых мне приходилось видеть на совещаниях в ставке «Вольфсшанце».

Вопрос: Вы виделись с Гитлером непосредственно перед выездом во Львов?

Ответ: Да, я явился, чтобы доложить об отъезде. Гитлер не сказал мне ни слова, только крепко пожал мне руку, пристально посмотрел своим тяжелым, неподвижным взглядом мне в глаза и вышел из комнаты. Я к этому времени уже не был новичком в ставке и поэтому знал, что подобное прощание было излюбленным актерским приемом фюрера, который тем самым как бы выражал свое особое доверие исполнителям его воли.

В тот же день я вылетел во Львов, где пробыл три дня и, примерно 15 марта 1944 г. вернулся в Ставку для доклада Гитлеру.

Вопрос: Изложите кратко существо Вашего доклада.

Ответ: Я доложил Гитлеру, что непосредственная опасность освобождения Львова советскими войсками устранена. Одновременно я передал Гитлеру просьбу командующего южной армейской группировкой фельдмаршала Манштейн назначить для Польши одного руководителя войск СС и органов безопасности вместо многочисленных, самостоятельных начальников «айнзатцкоманд»7, групп особого назначения и т.д. Гитлер ответил, что решение будет им принято позднее. Я был милостиво отпущен домой в Лейпциг.

Вопрос: Когда последовало новое задание Гитлера?

Ответ: 8 июля 1944 г. я получил приказ верховного командования вооруженными силами Германии срочно вылететь в г. Вильнюс, где взять на себя командование окруженными германскими частями и вывести их из «котла». Я уже показал следствию, что ценой громадных потерь мне удалось вывести из окружения остатки гарнизона. За эту операцию я был награжден Гитлером высоким орденским знаком – «мечами к дубовым листьям рыцарской степени Железного креста»8.

27 июля того же года я прибыл в «Вольфсшанце», где из рук Гитлера получил указанную награду. Это была моя последняя встреча с Гитлером.

Вопрос: Вы не только за наградой приехали в Ставку. Почему Вы умалчиваете о специальном задании, которое было Вам поручено Гитлером?

Ответ: Я забыл указать, что во время последней встречи с Гитлером, последний назначил меня на должность военного коменданта г. Варшавы. О своих преступлениях, совершенных на посту коменданта г. Варшавы, особенно в момент подавления восстания, я искренне показал следствию на прошлых допросах.

Вопрос: К вопросу о вашей преступной деятельности в Польше мы еще вернемся. Сейчас покажите подробно о вашей последней встрече с Гитлером.

Ответ: Я прибыл в Ставку около 7 ч. вечера 27 июля 1944 г. Кейтель любезно предоставил мне для отдыха салон в своем личном поезде, стоявшем на специальной ветке на территории Ставки. Ординарец Кейтеля – фон Шиманский подробнейшим образом рассказал мне о покушении на Гитлера, имевшем место ровно неделю назад, т.е. 20 июля 1944 г. В частности, фон Шиманский особенно смаковал то обстоятельство, что портфель с адской машиной был у него несколько минут в руках, но Штауффенберг9 сказал ему, что он сам донесет портфель в зал заседаний, и очень любезно поблагодарил фон Шиманского за труды.

В час ночи, в условиях кромешной тьмы, так как была объявлена воздушная тревога, фон Белов (я называл его ранее) проводил меня в бункер Гитлера. Узкий коридор, ведший в кабинет Гитлера, был полон дюжих эсэсовцев, и у меня дважды проверяли пропуск. Затем я вошел в небольшое, скромно обставленное помещение, в котором находился Гитлер и его новый начальник штаба – Гудериан.

Гитлер страшно изменился по сравнению с мартом 1944 г.: он был сильно сгорблен; лицо представляло собой опухшую, невыразительную маску; рука, которую он мне осторожно подал, сильно дрожала. Хриплым, невнятным голосом он пробормотал нечто вроде того, что не ожидал меня встретить целым и невредимым после Вильно. С этими словами он передал мне «мечи». Затем, смотря куда-то в сторону, Гитлер совершенно неожиданно для меня, приказал мне немедленно вылететь в Варшаву. «В этом городе царит хаос, – сказал Гитлер. – Наши отступающие части дезорганизовали все военное управление. Необходимо навести строжайший порядок. И поглядывайте самым серьезным образом за поляками. Дальнейшие указания получите от Гудериана».

Я вышел в коридор, где решил дождаться Гудериана. Мимо меня, пожав на ходу руку, прошел Йодль с перевязанной головой. Затем подошел генерал Венк – восходящая звезда в Ставке с двумя офицерами-штабистами. Мы заговорили о положении на русском фронте и, увлекшись разговором, я чуть было не пропустил Гитлера, вышедшего из боковой двери вместе с Гудерианом. Гитлер, видимо, продолжал начатую беседу о покушении на его жизнь, так как он жаловался на невыносимую боль в боку как следствие контузии.

«Но ничего, такую сорную траву как я, нелегко извести, – сказал Гитлер, слегка усмехнувшись. - Я, благодарение Богу, жив и усматриваю в своем спасении перст провидения». Последние слова были сказаны несколько громче, очевидно, в расчете на то, чтобы их услышали окружающие. Затем Гитлер прошел вглубь бункера, где, по-видимому, были его личные апартаменты. Вот все, что я могу показать о моей последней встрече с Гитлером.

Штагель

Протокол допроса закончен в 19 ч. 15 м.

Протокол допроса записан с моих слов правильно, мне переведен на немецкий язык

Штагель

Допросил: ст[арший] оперуполномоченный следотдела 2-го Главного управления МГБ СССР майор Копелянский

 

ЦА ФСБ РФ. Д. Н-21101. Л. 84–95об. Подлинник. Рукопись.


Назад
© 2001-2016 АРХИВ АЛЕКСАНДРА Н. ЯКОВЛЕВА Правовая информация