Фонд Александра Н. Яковлева

Архив Александра Н. Яковлева

 
АЛЕКСАНДР ЯКОВЛЕВ. ПЕРЕСТРОЙКА: 1985–1991. Неизданное, малоизвестное, забытое.
1989 год [Док. №№ 57–76]
Документ № 63

Стенограмма заседания Комиссии Съезда народных депутатов СССР по политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении от 1939 г.1

08.06.1989

ЯКОВЛЕВ А.Н. Товарищи! На первом заседании нашей комиссии мы поговорим об организации нашей работы. Первое — необходимо запросить документы. Где могут быть такие документы? Это — Министерство иностранных дел, вероятно, Комитет государственной безопасности, Министерство обороны, Главархив, ИМЭЛ, Центральный Комитет партии. Можно также обратиться в архивы соответствующих республик. У нас есть представители от всех республик, и можно было бы договориться о том, чтобы они сами побеспокоились об этих документах и представили их в комиссию. От имени комиссии можно уполномочить товарищей, которые собрали бы досье.

Далее, я думаю, нам нужно создать рабочую группу непосредственно из товарищей, присутствующих здесь, включенных Съездом в эту комиссию. Как бы вы посмотрели, если бы в эту рабочую группу было включено по одному человеку от каждой республики? Как вы считаете, нужно ли нам создавать такую рабочую группу?

С МЕСТ. Считаем, что нужно.

САВИСААР Э.Э. Мы могли бы обсудить и самые близкие, тактические, и стратегические цели, а также порядок работы. Второй вопрос, который мы могли бы обсудить сегодня, — создание рабочей группы. Может быть, их будет даже несколько.

Между собой мы уже обсудили целый ряд вопросов. Сбор документов и оценка документов — это, разумеется, важнейшие вопросы. Но мы считаем, что есть необходимость организовать еще целый ряд рабочих групп.

ЯКОВЛЕВ А.Н. Насчет цели создания комиссии — она ясна, определена решением Съезда. Это — политическая, правовая оценка Договора и других документов 1939 года. Это наша стратегическая цель.

Я читал материалы по этой теме, но сейчас не стал бы высказывать свои соображения. В это дело нам надо вникнуть серьезно.

Думаю, нужно согласиться по вопросу о подгруппах. Если у вас есть конкретные предложения о подгруппах, давайте их рассмотрим.

ГРЯЗИН И.Н. Я депутат от Эстонии. Мы знали, что этот вопрос возникнет. Мы его немного обсудили, поэтому конспективно я бы хотел высказать следующие соображения.

Я бы выделил четыре основные момента. Цель номер один — доказать сам факт того, что секретные дополнительные протоколы к договору были. Второе. Доказать, что эти протоколы находились в соответствии или не в соответствии с действовавшим в то время международным правом и с теми документами, которые были Советским Союзом подписаны. Третье — это политическая оценка. И четвертое — это сам конкретный секретный протокол исовокупность документов, непосредственно с этим связанных, на него ссылающихся и т.д. Вот эти четыре цели.

ЯКОВЛЕВ А.Н. И еще я бы добавил. Может быть, создать группу из ученых, которые затронули бы те конкретные исторические условия, в которых все это происходило. Скажем, договоры прибалтийских республик с Польшей, западными державами — Францией, Англией. Договор и вся история отношений Советского Союза с Германией. Роль польского правительства во всем этом деле — тут я имею в виду литовский аспект. Я прошу извинить меня, если что-то скажу неточно. Я не специалист по истории этого периода. Я никогда этим особо не занимался.

ДРУЦЭ И.П. Пятая цель — определение исторического фона.

ЯКОВЛЕВ А.Н. Да, все те различные договоренности и связи, которые существовали в тот период. Если хотите, определявшие политику того или иного государства.

Вы хорошо понимаете, что если мы вырвем какой-то факт из конкретного исторического фона, то сегодня он будет звучать несколько искривленно. Поэтому к вашим четырем вопросам я бы добавил и пятый.

Здесь я стал бы опираться на мнение ученых. Может быть, нам следует создать рабочую группу в составе ученых? Может быть, от каждой республики вы порекомендовали бы знатоков этого дела? Можно было бы подключить сюда и академические институты — истории СССР и всеобщей истории.

ЛАВРОВ С.Б. У нас, очевидно, есть необходимость обратиться к специалистам.

ЯКОВЛЕВ А.Н. Без ученых тут не обойтись.

ГРЯЗИН И.Н. Александр Николаевич, Вы вернулись к тому, с чего начали и что является очень важным.

Первую рабочую подгруппу Вы уже назвали. Я думаю, это должна быть группа, которая будет заниматься архивами, бумагами, документами.

Вторая подгруппа — я не знаю, как ее правильно назвать. Смысл ее работы заключается в следственной деятельности. Несмотря на такое название, цель ее благородная. Речь идет о том, что, скорее всего, нам придется поговорить кое с кем из оставшихся в живых свидетелей этих событий.

Например, речь может идти о В.М. Бережкове. Т.е. для этих целей должна быть создана отдельная комиссия, которая искала бы свидетелей, способных нам помочь.

Третью комиссию вы сами назвали — это группа экспертов. Но, скорее всего, нам понадобится помощь стольких ученых, что придется искать их вне комиссии. Желательно, чтобы кто-то из членов нашей комиссии занялся бы этим вопросом, обращался бы к ученым и вместе с ними организовал эту работу.

Четвертая подгруппа могла бы стать квалификационной, юридической. Она могла бы выносить определенные суждения по юридической стороне дела. Эксперты будут заниматься историей, а члены этой подгруппы будут заниматься юридической стороной.

Пятая комиссия условно может быть названа редакционной. Это комиссия, которая будет писать итоговый документ. Этой комиссии мы будем давать промежуточные выводы.

ЯКОВЛЕВ А.Н. Я с Вами согласен. Нам надо выяснить это для себя в интересах дела.

РИДИГЕР А.М. Надо выяснить не только все то, что относится к историческому фону, на котором был заключен советско-германский пакт, но и проанализировать все последующие договоры, которые были заключены Советским Союзом с прибалтийскими республиками. Была ли какая-то договоренность с прибалтийскими республиками в 1939–1940 годах, и если была, то на какой основе?

ЯКОВЛЕВ А.Н. Надо смотреть документы. Мы создали комиссию, которая будет изучать все эти документы. 1939 год — это один аспект. Потом там возникает иной аспект. Как это все произошло? Ведь дальше была война.

ДРУЦЭ И.П. Александр Николаевич, Молотов, одно из главных действующих лиц тех событий, как известно, всего несколько лет назад ушел из жизни. Если бы он жил, не было бы большой проблемы все это выяснить, было или не было это все подписано.

И, как известно, он оставил какие-то мемуары. Мне кажется, нам надо этим поинтересоваться. Я не хочу сказать, что на это надо делать большую ставку. Но надо все-таки поинтересоваться, не остались ли от самого Молотова какие-то свидетельства в этом плане. Я думаю, это помогло бы нам в нашей работе.

ЯКОВЛЕВ А.Н. Ну, что я могу сказать по этому поводу… Молотов в последнее время любил молчать, да и не только в последнее время. Он ничего никому никогда не говорил об этом.

Второе. Никаких мемуаров от него не осталось. Единственное, что он передал в ЦК, — это около 40 писем от Сталина к нему. Особенно это касалось того периода, когда уходил Рыков, а Молотов приходил в Совнарком. Тут переписка очень интересная была.

Еще была передана копия протокола к договору от 23 августа 1939 года. Она была передана бывшим генеральным секретарем МИДа Подцеробом. После ухода Молотова из МИДа Подцероб обнаружил ее в сейфе и передал в Центральный Комитет партии. Так у нас появилась копия.

Так что в целом это все очень запутано. Есть разные высказывания на этот счет.

Когда такой разговор был в прошлом году у М.С. Горбачева с канцлером ФРГ Г. Колем2, я присутствовал при этом. Михаил Сергеевич прямо поставил вопрос: «Г-н Коль, у нас возникают вопросы с протоколами. У вас есть оригиналы этих документов?». Тот уверенно ответил, что есть. «Ну, конечно!» — сказал он. Министерство иностранных дел СССР немедленно послало к Тельчику, статс-секретарю МИД ФРГ (фамилию того, кто туда ездил, я не помню, но можно выяснить). Оказалось, что оригинала у них нет, есть только копии. Г. Коль извинился.

Мы опросили американцев, англичан, которые взяли часть немецких архивов, — и у них оригинала тоже нет.

ЛАНДСБЕРГИС В.В. Несколько замечаний по поводу экспертов. Очевидно, это должны быть не только историки. Должна быть не только отдельная группа экспертов-историков. Должны быть специалисты по изучению подлинности почерка, по юридическим заключениям. Наверное, надо иметь возможность привлекать экспертов к работе любой группы.

Далее, вы упомянули архивы — ЦК, московский, всесоюзные и республиканские. Здесь надо иметь в виду также и иностранные архивы. Мы должны не только письменно запросить — есть или нет, но, может быть, и съездить в Польшу, Западную Германию. Здесь следует кого-то назначить или как-то договориться. Надо, чтобы комиссия располагала какими-то полномочиями и какими-то средствами.

Поскольку Съезд создает такую комиссию, может быть, Съезд должен был как-то определить ее полномочия, разработать какой-то документ для нашей работы. На самом Съезде регламент отсутствует, и это мешает. Может быть, нам следует извлечь из этого урок и сделать для себя регламент с тем, чтобы Съезд завтра утвердил его.

ЯКОВЛЕВ А.Н. Ну, этого, наверное, делать не следует. Относительно поездок — если надо, то можно поехать и за границу.

ГРЯЗИН И.Н. Это не только выезд за границу. А какие наши полномочия? Вы сказали, что надо обратиться, чтобы архивы выдали. Это кто будет обращаться? Вы лично? А если у Вас нет времени? Может быть, каждый член комиссии мог бы иметь какие-то права? И ему должны показывать и выдавать эти документы или не должны? Мы тут в каком качестве будем работать?

ЯКОВЛЕВ А.Н. У меня есть опыт работы как председателя реабилитационной комиссии3. Пока что этой комиссии в документах никто не отказывал, тем более не откажут и этой комиссии, созданной Съездом. Кто же может отказать в документах, которые нам будут необходимы?

Теперь о связи с иностранными архивами. Если у вас, товарищи, есть данные, куда можно съездить, то давайте сначала обозначим, куда нам надо. И попросим наши посольства договориться по этому вопросу. Где-то это уже рассекречено.

АФАНАСЬЕВ Ю.Н. Давно рассекречены эти документы.

Можно, я скажу несколько слов? Я хочу сказать, что очень разумно поставлены все эти пять задач. Мы сейчас вовлекаемся в такой разговор, как будто мы все должны начать с нуля. А ведь существует огромная литература: американская, западногерманская, английская, да и у нас. По многим историческим аспектам договора 1939 года в мире сомнений нет. Поэтому я бы предложил к следующему заседанию подготовить очень короткую справку на рассмотрение всей комиссии, которую бы сделали специалисты-историки. И они обозначат вопросы — что не ясно, а что ясно. А мы таким составом никак не можем начать с нуля. Это уже все проделано. Имеется колоссальная научная литература. И все перелопачивать с начала нам не нужно. В архив-то надо идти лишь в том случае, если историк скажет, что вот этот вопрос не совсем ясен. И таких вопросов, я думаю, или вообще не будет, или будет два-три.

Поэтому надо подготовить такую справку. Может быть, создать дополнительную комиссию из экспертов-историков. И нам надо договориться о том, когда и что мы можем сделать. Я могу предложить и состав комиссии, могу организовать работу, могу подготовить эту справку с помощью историков одной из прибалтийских республик.

Я назову московских. Но мне было бы желательно назвать представителей от прибалтийских республик.

ЯКОВЛЕВ А.Н. С составлением библиографии.

АФАНАСЬЕВ Ю.Н. Да, можно составить библиографию наиболее значимых, серьезных публикаций.

ГРЯЗИН И.Н. Я хочу сделать дополнительное замечание. Чтобы название «следственная комиссия» не пугало, ее можно назвать комиссией по привлечению свидетелей.

АФАНАСЬЕВ Ю.Н. Насколько мне известно, единственный человек, который присутствовал на переговорах Молотова и Риббентропа, — это Владимир Николаевич Павлов. Насколько мне известно, других живых свидетелей собственно советско-германских переговоров на сегодня не существует. Поэтому разговор с ним нужно было бы устроить в ближайшее время.

ЛАНДСБЕРГИС В.В. Есть живые свидетели, которые были близки. Например, бывший министр иностранных дел Литвы. Он ныне живет в Каунасе. Когда он вел переговоры в Москве со Сталиным и Молотовым по поводу Договора 1939 года, Сталин приказал принести и показать ему карту, как это уже разделено, чтобы литовцы не сопротивлялись.

АФАНАСЬЕВ Ю.Н. Эта карта существует, с подписями Сталина и Риббентропа.

САВИСААР Э.Э. Кроме всех представителей, здесь не хватает еще одной стороны — это Финляндия. Может быть, нам над этим следует подумать, когда мы будем касаться этого вопроса.

Я хочу заметить, что все, кто читал эти протоколы, помнят, что советско-финская война возникла тоже не случайно. Финнам давно все известно, и для них это не сенсация. Они давно знают, как это было.

КЕЗБЕРС И.Я. Насколько я знаю, правительство Финляндии просило нас не поднимать эти вопросы по своей инициативе. Я повторяю, речь идет о правительстве.

Александр Николаевич, у меня есть два соображения. Идеологический отдел разработал то, что условно можно назвать последней концепцией событий 1939–1940 гг. Полностью я с этим документом не согласен. Я знаю, что коллеги из Эстонии и Литвы также не согласны.

ЯКОВЛЕВ А.Н. Полностью не согласны?

КЕЗБЕРС И.Я. По некоторым аспектам оценки 40-го года. Но работа эта проделана тремя институтами. С этим можно согласиться или не согласиться, но нужно использовать то, что уже подготовлено. Такой документ имеется.

Я думаю, что надо привлечь крупнейшего специалиста, профессора Ламберга из ФРГ. Он этим летом собирается сюда приехать. Мне кажется, он самый крупный специалист из западных, который много писал на эту тему, имеет много интересных публикаций.

Может быть, никуда нам и ехать не надо. Есть такие солидные институты, как Библиотека Конгресса Соединенных Штатов Америки, Институт Гувера. Можно запросить необходимые материалы. Для этого потребуются небольшие средства.

Мне лично кажется, что, может быть, нужны две группы. Рабочая группа для подготовки нашего первого принципиального заседания, где мы будем продвигаться дальше; а также группа, которая бы занялась домашними заданиями для каждой республики — то, что мы должны сделать.

Существуют воспоминания послов Латвии, Литвы, Эстонии, косвенные документы. Они тоже имеют место.

ШЛИЧИТЕ З.Л. Александр Николаевич, наши литовские историки при ознакомлении с материалами в архивах не смогли получить доступа к «пакету Деканозова». А Вы можете помочь, чтобы я лично могла.

ЯКОВЛЕВ А.Н. Первый раз слышу о таком «пакете». Я спрошу, что это за пакет.

АФАНАСЬЕВ Ю.Н. Надо бы договориться о сроках.

ЯКОВЛЕВ А.Н. Хорошо. Сначала о Вашей справке. Сколько у нас это займет? Давайте посмотрим.

АФАНАСЬЕВ Ю.Н. Дней десять.

ЯКОВЛЕВ А.Н. Хорошо. Дадим десять дней.

САВИСААР Э.Э. По срокам надо установить два рубежа. Окончательный, может быть, до осени. Но первоначальное заключение необходимо сделать до 23 августа нынешнего года, когда исполняется 50-летие договора. Это уже по политическим причинам. Конечно, на этом работа, видимо, еще не завершится. Но обязательно первоначальные выводы нужно опубликовать до 23 августа.

ЯКОВЛЕВ А.Н. Я думаю, нам надо в целом выходить.

САВИСААР Э.Э. С другой стороны, я не могу поверить, что до 23 августа мы сумеем разобраться во всех этих вопросах.

ЯКОВЛЕВ А.Н. Если уж мы беремся за дело серьезно, то давайте действовать серьезно и в комплексе.

ЛАНДСБЕРГИС В.В. Можно еще одно замечание?

В прошлом году 23 августа в Вильнюсе прошел митинг с участием четверти миллиона человек. Он проходил как траурный митинг. Хотя проходил он спокойно, но с очень глубоким содержанием.

Там отмечалось, что московские историки не могут найти документов и ничего не могут сказать по этой дате, — это оценивалось вы сами понимаете как. И если через год, к 23-ему августа, еще ничего нельзя будет сказать, это не будет хорошо.

ЯКОВЛЕВ А.Н. Вы беретесь сказать?

ЛАНДСБЕРГИС В.В. Я думаю, можно дать оценку договора по тем данным, которые уже есть. Можно прогнозировать вывод о том, что тайные протоколы существовали и что их содержание соответствует тому, что опубликовано по копиям, поскольку это абсолютно подтверждается исполнением.

ЯКОВЛЕВ А.Н. Спрогнозируем, а что дальше?

ЛАНДСБЕРГИС В.В. Дальше продолжаем работу, как вы сказали, по всему комплексу.

САВИСААР Э.Э. Может быть, мы продолжим работу таким образом, что постараемся определить структуру подкомиссий, т.е. наметим основные направления работы?

Мы могли бы определить, кто был бы ведущим в этих подкомиссиях. Я представляю себе, например, что профессор Афанасьев по вопросам документации — самая подходящая кандидатура.

Мы определили бы ведущих по основным направлениям, они бы договорились по остальным членам их подкомиссий, определили бы план своей работы. На следующем собрании они могли бы доложить, как они представляют себе план своей дальнейшей работы.

ВУЛЬФСОН М.Г. Мы опубликуем еще раз все протоколы, которые уже неоднократно были у нас опубликованы, со всей оценкой, которую мы им даем. Даем им очень острую оценку, т.е. считаем, что этот сговор Сталина, Гитлера, Молотова и Риббентропа определил, полностью детерминировал судьбу прибалтийских республик, и все дальнейшее политическое развитие этих республик было определено в эту ночь и затем 28 сентября 1939 года, когда был подписан второй протокол. Этим мы никого не удивим.

Мы удивим только тем, если такой материал будет опубликован в «Правде» с политической оценкой и осуждением этих протоколов.

Вот что нам нужно до 23-го августа. Если мы этого не сделаем, сделают всё наши противники. И тогда трудно предсказать, как развернутся дальнейшие события.

ЛАВРОВ С.Б. Не надо привязываться к определенной дате.

ЯКОВЛЕВ А.Н. Давайте изучать, работать.

ЕРЕМЕЙ Г.И. Сейчас создана официальная комиссия Съезда. Речь идет об исторической, правовой оценке этого события. Я имею в виду, что до 23 августа мы должны сделать это.

АФАНАСЬЕВ Ю.Н. Я хочу высказать свое мнение. Мы должны это сделать не до 23 августа, а как минимум к 15-му. И к этому времени мы можем это сделать. Я в этом убежден. Здесь не только научная проблема. Здесь есть затруднения политического и идеологического свойства. И вот их, эти затруднения, нам предстоит преодолевать в этой комиссии. А научные изыскания — это просто неправильная постановка вопроса. Надо воспользоваться уже проведенными научными изысканиями, изысканиями исторической науки, в том числе и советской.

Их представить, посмотреть на очередном заседании, что они собой представляют, а потом уже договориться о политической интерпретации всех этих фактов. Так мне представляется эта поэтапная работа.

ЯКОВЛЕВ А.Н. Я хочу вас, товарищи, проинформировать, что помогать мне будет тов. Фалин В.М. Я сам запрошу все документы, но если я буду отсутствовать, то он будет выполнять координирующую роль в этом деле. И я прошу считать Международный отдел ЦК КПСС вашим помощником.

Нам надо действительно разбиться на группы. Сейчас, я думаю, мы к этому не готовы. Нужно провести консультации относительно того, как выглядели бы эти группы.

САВИСААР Э.Э. Можно было бы определиться относительно ведущих, руководителей этих групп. Мы могли бы это сделать, потому что, когда мы составляли первоначальный список, думали и о членах комиссий.

У нас было предложение, чтобы документацией занимался профессор Афанасьев. Это было бы первое направление.

Вторая подкомиссия — по юридической квалификации. Мы предлагаем профессора Грязина.

Далее — по свидетелям. Предлагается товарищ Мотека, он мог бы быть ведущим в этом плане.

Экспертная группа — здесь мог бы быть кто-то из московских товарищей. Мы имели в виду, чтобы в экспертную группу входили эксперты из Прибалтики, из Москвы, т.е. люди, которые занимаются этими проблемами, хотя они и не являются членами нашей комиссии.

ЯКОВЛЕВ А.Н. Для экспертизы чего предполагается создать эту подгруппу?

ГРЯЗИН И.Н. Для экспертизы по различным вопросам, связанным не только с документами, но и с вопросами исторического фона и т.д.

АФАНАСЬЕВ Ю.Н. Если к следующему заседанию московские и прибалтийские историки сделают соответствующую справку, мы сами затем решим, нужны ли какие-то эксперты и кто именно. Я не знаю, нужно ли заранее создавать группу экспертов.

САВИСААР Э.Э. Например, у нас в Эстонии есть по крайней мере два историка, которые уже несколько лет, последние годы особенно, занимаются этой проблемой. Они являются в этой области профессионалами.

ЯКОВЛЕВ А.Н. Пусть они изложат нам свою точку зрения. Нужны документы и трезвое мышление.

САВИСААР Э.Э. Далее мы предлагаем, чтобы редакционной подкомиссией руководил профессор Ландсбергис. Мы предлагаем, чтобы он был организатором этого направления.

ЯКОВЛЕВ А.Н. Я не возражаю, но все-таки давайте все заниматься этим делом.

Мы тут все с вами должны выступать коллективно.

ГРЯЗИН И.Н. Простите, пожалуйста. Вещь, которая обычно всегда забывается. Как можно позвонить товарищу Фалину, если надо позвонить, и как Вам можно позвонить?

ЯКОВЛЕВ А.Н. Завтра мы дадим вам телефоны.

ГРЯЗИН И.Н. У меня еще маленькое предложение. У нас с сегодняшнего дня начнет скапливаться архив по работе комиссии. Может быть, профессор Афанасьев приютит у себя этот архив, чтобы в любой момент можно было им воспользоваться?

МОТЕКА К.В. Поскольку моя фамилия здесь значится в группе по вопросам свидетелей, то я бы хотел сейчас переговорить, хотя бы предварительно, о том, как оформить эти документы. Будут ли они записаны на видеопленку или как-то иначе?

ЯКОВЛЕВ А.Н. Того, кто будет согласен на видеопленку записать свои показания, запишите, или в письменном виде это оформите. Тут я не могу решать.

МОТЕКА К.В. Нам бы такую целенаправленность иметь.

ЯКОВЛЕВ А.Н. Мы не прокуратура. Так что тут право останется за свидетелями.

ЛАНДСБЕРГИС В.В. Я понимаю, что у нас нет права обязать кого-то отвечать на вопросы. Но если Верховный Совет СССР хотя бы на словах представляет собой верховную власть и поручает комиссии расследовать это дело, то может ли быть еще более высшая власть, которая откажет в доступе к документам?

ЯКОВЛЕВ А.Н. Нет, думаю, в доступе к документам нам никто не откажет. Речь идет о свидетелях.

ЛАНДСБЕРГИС В.В. Например, «пакет Деканозова».

НЕЙЛАНД Н.В. Для меня была сенсационной новость о том, что Павлов жив. Это сенсация для всего мира, потому что он самый лучший свидетель. Мир не знает, что он жив. Американцы этого не знают, немцы этого не знают. Это единственный свидетель, который присутствовал при заключении пакта. Если бы можно было организовать так, чтобы все его послушали.

МАРЦИНКЯВИЧУС Ю.М. Но если он жив и будет согласен, может быть, завтра можно будет его послушать?

АФАНАСЬЕВ Ю.Н. Я думаю, может быть, часть комиссии выберет удобное для этого время. Завтра перед началом заседания я сообщу вам, когда это можно сделать.

ЯКОВЛЕВ А.Н. Я прошу вас задавать ему любые вопросы, но не наводить на ответы. Давайте договоримся — здесь должна быть предельная скрупулезность и корректность.

РИДИГЕР А.М. Очень важно также, чтобы до тех пор, пока работает комиссия, любые ее выводы не оглашались.

ЯКОВЛЕВ А.Н. Да, это очень важно.

ГРЯЗИН И.Н. Александр Николаевич, мы понимаем, что Вы очень заняты. Поэтому Вам, очевидно, нужны заместители в руководстве комиссией. Я думаю, комиссия согласилась бы, если бы товарищ Фалин и профессор Афанасьев были официальными заместителями председателя комиссии. А товарища Сависаара можно было бы сделать третьим заместителем.

САВИСААР Э.Э. Я хочу сделать сообщение. В Таллине 30-го июня — 1 июля состоится конференция юристов Прибалтики по проблемам этого пакта. Они приглашают всех, кто может в ней участвовать. Приглашается вся комиссия. Там будет обсуждаться вся историко-правовая проблематика 1939 года.

ЯКОВЛЕВ А.Н. На этом, товарищи, первое заседание комиссии заканчивается.

 

Личный архив. Машинописный текст. Ксерокопия.


Назад
© 2001-2016 АРХИВ АЛЕКСАНДРА Н. ЯКОВЛЕВА Правовая информация