Альманах Россия XX век

Архив Александра Н. Яковлева

ПОД ЗНАКОМ КРАСНОГО КРЕСТА: Е.Д. Кускова — лидер общественного комитета помощи голодающим. 1921 г.

Чтобы человек состоялся как личность, ему надо поступать сообразно своему призванию. Однако мало кому дано эту врожденную предуготованность в себе распознать. Еще меньше тех, кому удается, ее угадав или ощутив, следовать ей наперекор внешним обстоятельствам, а подчас и собственному малодушию.

Дочь учителя словесности, променявшего преподавание в гимназии на более доходную должность акцизного чиновника, и поволжской татарки — превосходной домохозяйки, не получившей образования, Екатерина Дмитриевна Есипова, ставшая позднее Кусковой, никогда, наверное, не задумывалась над своим предназначением, да и слова такого в своем лексиконе не держала. Человек ясного ума и здравых суждений, не склонный ни к мистике, ни к сентиментальности и не умевший ни лгать, ни притворяться, она смолоду выделялась избыточным, с точки зрения российского обывателя, чувством ответственности и способностью быть опорой для всех нуждающихся в ее помощи.

Ее детство кончилось, когда родители расстались и мать приняла место заведующей богадельней, поручив дочери вести всю необходимую отчетность1. Ей было всего 15 лет, когда мать умерла от туберкулеза легких (годом ранее застрелился отец) и она оказалась вынужденной несколько месяцев самостоятельно управлять богадельней, чтобы как-то прокормить младшую сестру и себя, а экзамены в Саратовской женской гимназии сдавать экстерном2. Ей исполнилось всего 16 лет, когда она, получив аттестат с отличием, вышла замуж за своего гимназического учителя физики И.П. Ювеналиева, замешанного некогда в одном из политических дел и успевшего отбыть пятилетнюю ссылку3. В его доме она приобщилась к мировоззрению народничества и всерьез занялась самообразованием4.

В декабре 1889 г. ее супруг умер от туберкулеза легких. Теперь, как писала она в своих воспоминаниях, «смысла жизни пришлось искать одной»5. В январе следующего года скончался от дифтерии ее младший сын6. Когда боль от понесенных утрат немного утихла, она попыталась найти ответ на вопрос, что делать дальше. Для утоления своей неистощимой потребности в защите обездоленных она выбрала медицину и российское освободительное движение. Закончив фельдшерские курсы, она в составе одного из санитарных отрядов включилась в борьбу с эпидемиями и чуть не погибла во время холерного бунта, а за причастность к нелегальной деятельности поплатилась непродолжительным заключением в нижегородской тюрьме и трехлетним пребыванием под гласным надзором полиции7. Более экстравагантным оказался ее способ спасения из тюрьмы студента П.И. Кускова, державшего многодневную голодовку: весной 1894 г. она вступила с ним в фиктивный брак. Вскоре под фамилией Кускова она обрела известность как одаренный публицист, а потом как энергичный издатель.

В конце 1895 г. Кускова навсегда связала свою судьбу с экономистом С.Н. Прокоповичем — человеком, настолько близким ей по духу, что в дальнейшем на протяжении 60 лет у них никогда не возникали ни размолвки, ни разногласия8. Вместе с мужем она ездила в Швейцарию лечиться от легочного туберкулеза, слушала лекции в Брюссельском университете, изучала философские трактаты, встречалась с Г.В. Плехановым и его сторонниками, участвовала в создании «Союза Освобождения» и Конституционно-демократической партии, но вступать в какую-либо революционную партию отказалась по моральным соображениям. И ей, и ее супругу претили партийные догмы и необходимость подчинять свои воззрения партийной программе; они полагали, что цель не оправдывает средства, и стремились к объединению сограждан, а не к их размежеванию, к установлению демократической республики и созыву Учредительного собрания.

Свои политические взгляды Кускова изложила еще в 1899 г. в документе, предназначенном не для печати, а для ряда знакомых, но распространившимся в марксистских кружках под названием «Credo». Она утверждала, что в отсталой России, не прошедшей стадию буржуазной революции, необходимо вести лишь экономическую борьбу, тогда как ортодоксальная проповедь социализма в ней преждевременна и в сущности вредна, а самостоятельная политическая партия и вовсе не нужна9. Ленин, прочитавший этот документ в ссылке, разразился гневной филиппикой, заклеймил Кускову и Прокоповича как «ревизионистов», «предателей рабочего движения» и «экономистов» и хранил ненависть к ним до тех пор, пока хроническая болезнь не разрушила полностью его рассудок.

Звездные часы Кусковой настали 22 июня 1921 г., когда на совместном заседании 7-го Всероссийского съезда по сельскохозяйственному опытному делу и членов Московского общества сельского хозяйства она услышала о небывалой засухе и чудовищном массовом голоде в Поволжье. Вместе с мужем она быстро наметила план действий, сформировала инициативную группу по созданию Всероссийского Комитета помощи голодающим, а затем вошла в состав образованного через месяц Комитета, которому в соответствии с постановлением ВЦИК от 21 июня 1921 г. предоставили права юридического лица и присвоили знак Красного Креста.

И как только в Комитет посыпались первые пожертвования, а в голодающие районы двинулись первые эшелоны с продовольствием, она, общепризнанный лидер этой общественной организации, испытала особое, трудно сравнимое с каким-либо иным чувство своей востребованности в стране, где одна лишь ненависть, вскормленная гражданской войной, давала обильные всходы. Но одновременно ей довелось претерпеть и другое: демонстративную неприязнь непримиримой интеллигенции, обвинявшей Кускову и ее сторонников в «болезненной импульсивности», «экспансивной неосторожности» и даже в «соглашательстве», а вместе с тем презрение большевиков, наделивших Комитет язвительным прозвищем «Кукиш» или «Прокукиш» (по начальным слогам фамилий наиболее видных его представителей — Прокоповича, Кусковой и Кишкина) и запретивших (вопреки предварительной договоренности) выезд делегации Комитета в Западную Европу для сбора пожертвований10.

Неожиданная активность, успешная деятельность и растущая популярность Комитета чрезвычайно обеспокоили Ленина. В его аффективно суженном сознании заклубились все более мрачные опасения очередного заговора против его личной власти, формально именуемой диктатурой пролетариата. Окончательно убедив себя в злокозненности Комитета, утром 27 августа 1921 г. Ленин распорядился о немедленном аресте всех его беспартийных участников11. В тот же день чекисты взяли под стражу свыше 80 представителей недобитой в годы военного коммунизма российской общественности.

Комитет родился и погиб в обстановке повального сумасшествия, констатировал позднее Прокопович. И власть, приносившая своих подданных в жертву собственным темным интересам, и принципиальная часть интеллигенции, отвергавшая любой компромисс, любую форму сотрудничества с правящей партией даже ради спасения миллионов сограждан, оказались, в сущности, одинаковы. Но, оглядываясь назад, вспоминая обожженное солнцем лето 1921 г., Прокопович утверждал, что и впредь поступил бы точь-в-точь так же: «Непосредственно и по велению совести своей»12.

Кускову, Прокоповича и еще нескольких их единомышленников первоначально собирались расстрелять, но после протестов Г. Гувера и Ф. Нансена (основных поставщиков продовольствия в голодающую страну) им заменили высшую меру наказания за гуманность на два с лишним месяца тюремного заключения с последующей высылкой в глухую российскую провинцию. В конце апреля 1922 г. Кусковой с мужем разрешили вернуться в Москву, а через месяц выслали за границу бессрочно. День их отъезда в Берлин, 1 июня 1922 г., можно было рассматривать как дату начала уникальной полицейской операции, которую журналисты спустя много лет нарекли «Философским пароходом».

В альманахе впервые представлены все основные документы следственного дела Е.Д. Кусковой, хранящиеся в Центральном архиве ФСБ РФ, а также практически недоступные и по настоящее время для «нестоличного» российского читателя материалы русских эмигрантских изданий.

 

Публикацию подготовил В.Д. Тополянский при участии Н.А. Сидорова

© 2001-2016 АРХИВ АЛЕКСАНДРА Н. ЯКОВЛЕВА Правовая информация