Альманах Россия XX век

Архив Александра Н. Яковлева

«ПРИХОДИТСЯ ТОЛЬКО УДИВЛЯТЬСЯ РАЗМАХУ ДВИЖЕНИЯ»: Нэп, профсоюзы и забастовки

На протяжении десятилетий советские историки рисовали бесконфликтную картину взаимоотношений между властью и ее главной опорой — рабочим классом, изображая чуть ли не всех рабочих активными строителями социализма. Считалось аксиомой, что забастовочное движение существовало только до октября 1917 г. А протестные выступления после этого исторического рубежа рассматривались исключительно как происки политических врагов и проявления отсталости. В государстве, в котором рабочие были объявлены правящим классом, забастовок не могло быть по определению. В свою очередь и профсоюзы, главной задачей которых во всем мире является защита экономических интересов своих членов, заявляли, что в советской стране рабочие не нуждаются в защите, так как власть принадлежит их представителям.

В последние годы в распоряжении исследователей оказался значительный комплекс архивных документов, ранее находившихся на секретном хранении. Они позволяют объективно рассмотреть многие исторические проблемы, в том числе и отношения между рабочими и властью. Благодаря начавшейся работе уже изданы первые монографии и сборники документов о рабочем движении, в которых анализируются идеологические мифы и стереотипы, созданные участниками событий и более поздними интерпретаторами1.

В современных условиях изучение забастовочного движения в годы нэпа и тесно связанная с ним история советских профсоюзов приобретают наряду с научным интересом и особое актуальное звучание. Эта ретроспектива показывает, как власть в условиях экономического кризиса искала баланс между соблюдением своих социальных деклараций и скудными материальными ресурсами. «В возможный период ослабления пролетарской диктатуры профсоюзам придется заслонить собою советское государство, принять, быть может, на себя все удары, которые направлены по его адресу. Мы сейчас видим на практике, какую огромную работу в деле защиты Советской власти от взрывов отчаяния проделывают профсоюзы», — писал о значении профсоюзов в этот период один из партийных руководителей2.

В обстановке перехода к новой экономической политике и подъема волны трудовых конфликтов большевистскому руководству и лидерам советских профсоюзов пришлось срочно разработать «новый курс» для профсоюзов. Профсоюзам как самой массовой беспартийной организации, по количеству членов значительно превосходившей правящую партию, отводилась роль «приводных ремней от партии к массам» для идеологической обработки рабочего населения. К тому же некоторая часть членов РКП(б) оказалась вне партии: отток произошел как за счет выхода несогласных с нэпом, так и за счет исключенных в результате чисток. Как показывают документы, именно бывшие члены партии зачастую играли активную роль при возникновении забастовок. Находясь в гуще повседневных проблем, профсоюзы должны были первыми реагировать на возникавшие недовольства и находить компромисс между властью и рабочими. В то же время именно в профсоюзной среде проходили многочисленные дискуссии, в которых профсоюзные лидеры высказывали свое мнение, не совпадавшее с партийными установками.

Главная задача, которую партия поставила с переходом к нэпу перед профсоюзами, заключалась в посредничестве между рабочими и государством в разрешении конфликтных ситуаций. Прежде всего, они должны были своевременно устранять «поводы к конфликтам», тем самым, как декларировалось, защищая интересы рабочих масс. При этом в официальных документах основное внимание уделялось забастовочной борьбе в частном секторе. Объяснение ее причин привычно «укладывалось» в рамки теории классовой борьбы как защита классовых интересов пролетариата. Однако в реальной жизни главной ареной забастовочной борьбы был не малочисленный частный сектор, в котором по многим показателям положение рабочих отличалось в лучшую сторону, а государственный. Так, на пике забастовочной борьбы в 1923 г. по официальным данным в СССР из 444 забастовок 357 прошло на госпредприятиях. А в спокойном в этом отношении 1928 г. из 90 забастовок 70 было в госсекторе3.

Причины массовых конфликтов коренились в тяжелом состоянии экономики, в том числе в кризисе финансовой системы, управленческих ошибках и в конечном итоге выражались в многомесячных задержках заработной платы. В партийных же документах системные причины подменялись отдельными недоработками и политическими клише.

Впервые проблема забастовочного движения открыто обсуждалась на XI съезде партии весной 1922 г. В резолюции съезда «Роль и задачи профсоюзов в условиях новой экономической политики» было признано право на забастовку, правда, для рабочих частных предприятий. Причинами забастовок в госсекторе могли быть «неправильные действия хозяйственных органов, отсталость известных рабочих групп, провокационная работа контрреволюционных элементов или, наконец, непредусмотрительность самих профорганизаций»4. Предупреждение конфликтов на госпредприятиях предлагалось считать мерилом правильности и успешности работы профорганов, свидетельством их близости к массам. При этом констатировалось противоречивое положение профсоюзов. С одной стороны, главными методами работы провозглашались убеждение и воспитание, с другой, как участники госвласти они должны были применять и меры принуждения.

В условиях массовых рабочих протестов на профсоюзы возлагалась задача — ввести стихийные проявления недовольства в рамки установленной процедуры разрешения конфликта, не допуская остановки работы. Только при этом условии профсоюзы брали на себя ведение переговоров. Если же рабочие не шли на компромисс и настаивали на удовлетворении всех выдвинутых требований, то профсоюзная организация снимала с себя ответственность за последствия забастовки. А на практике еще и активно способствовала ее ликвидации посредством локаутов, передавая информацию о зачинщиках карательным органам и составляя списки на увольнение, чем реализовывала свое «противоречивое положение» в переходе от убеждения к принуждению.

Еще до вынесения этой проблемы на партийный съезд состоялось ее предварительное обсуждение в широкой рабочей аудитории. В частности дискуссия прошла на V всероссийском съезде союза металлистов в начале марта 1922 г. (см. Док. № 1–3). По всей видимости, в основе такого выбора лежало несколько причин. Большевики традиционно уделяли особое внимание поддержке рабочих крупных машиностроительных предприятий, входивших в союз металлистов, который к тому же был самым многочисленным. В то же время металлисты лидировали по количеству забастовок, и местные профессионалисты требовали четких инструкций об отношении к забастовочной борьбе. Свою роль сыграло и стремление ЦК победить «рабочую оппозицию», имевшую большое влияние в союзе металлистов, на ее «собственном поле»5.

Как показывают документы, руководство профсоюзами было прекрасно осведомлено о тяжелом положении рабочих и пыталось добиться изменения ситуации, обращаясь в различные ведомства: от ВСНХ и Наркомфина до Совнаркома и ЦК партии. ЦК отраслевых союзов были вынуждены также разрабатывать тактику действий для своих органов по предупреждению конфликтов. Прежде всего, это касалось металлистов и горняков, лидировавших по количеству забастовок. Так, в один из острых периодов с задержкой зарплаты, наблюдавшийся летом 1923 г., в бюро комфракции ЦК союза металлистов был подготовлен специальный документ «О тактике» (Док. № 11). Однако в условиях острого кризиса и бюрократизации госаппарата их усилия, как правило, не приносили результатов (см. Док. № 4).

По признанию самих профорганов в подавляющем большинстве случаев забастовки объявлялись не только без согласования с союзами, но и вопреки их запрету. Сначала они объясняли такое поведение рабочих неумением «отдельных» союзных органов улавливать настроения массы и тем самым предупреждать переход недовольства в острую фазу забастовок6. Но спустя некоторое время место осторожной самокритики заняла одобрительная оценка позиции профсоюзов. Так, в юбилейном издании, подводившем итоги за 10 лет, сообщалось: «Важно отметить, что на государственных предприятиях союзами за весь новый период не было объявлено ни одной забастовки. То, что было — стихийные выступления отдельных групп рабочих на почве несвоевременной выплаты зарплаты или на почве бюрократического дергания рабочих в вопросах о расценках»7.

Тем не менее, именно в госсекторе происходило подавляющее количество забастовок. Это подтверждают и приведенные в данной публикации документы о массовых недовольствах и забастовках в Москве (Док. № 6) и в Донбассе в 1922–1923 гг. (Док. № 9, 12, 13). В то же время зачастую отстраненная позиция большевистских профсоюзов оставляла поле рабочего движения для других политических сил. Опасность такой ситуации прекрасно осознавалась властью, отсюда и постоянные репрессии против меньшевиков и эсеров и пристальное внимание ГПУ к настроениям в рабочей среде. Однако, как показывали донесения агентуры, влияния на выступления рабочих в подавляющем большинстве случаев эти партии не оказывали. Кроме того, как уже неоднократно отмечалось историками, массы рабочих не интересовали политические платформы партий, а характер отношения к той или иной партии носил по большей части личностный характер8. Тем не менее, оппозиция была хорошо осведомлена о протестных выступлениях на предприятиях. Так, настроения, царившие в это время в рабочей среде, хорошо переданы в письме рабочего-члена РСДРП в ЦК партии (Док. № 7). А сообщения о забастовках оперативно публиковались в эмигрантской печати. В первую очередь это относится к меньшевистскому журналу «Социалистический вестник» (см. Док. № 19). Среди его авторов были и многие деятели профсоюзного движения, оказавшиеся в эмиграции. О том, что в России читали эти публикации не только сотрудники ОГПУ, но и профсоюзные лидеры свидетельствует публикуемое выступление М.П. Томского на съезде петроградских профсоюзов.

Развитие забастовочного движения находилось в зоне самого пристального внимания высшего партийного руководства, получавшего информацию не только по партийной линии и от ГПУ, но и от профорганов. Доклады о крупных забастовках направлялись членам ЦК и секретарям губкомов. Однако получаемая информация тщательно скрывалась от непосвященных. Эти документы, помимо грифа «совершенно секретно» еще имели приписку: «по прочтении сжечь, о чем составить акт и сообщить в бюро секретариата ЦК». У читателя есть возможность познакомиться с одним из таких «не сожженных» вопреки инструкции документов: докладом о забастовке на Криндачевском руднике в Донбассе в начале октября 1923 г. (Док. № 13). Она примечательна не только длительностью и большим числом участников. Важная особенность этой забастовки заключалась в том, что ее возглавил председатель местного отделения союза горнорабочих. Это исключительное обстоятельство, тем не менее, не означало, что она проводилась с санкции профсоюза.

В целом публикуемые 19 документов показывают различные стороны жизни рабочих и их взаимоотношения с профсоюзными органами разного уровня в конфликтных ситуациях. Представленные документы хранятся в фонде ЦК РКП(б) (Ф. 17) Российского государственного архива социально-политической истории, в фонде ЦК профессионального союза металлистов (Ф. 5469) Государственного архива Российской Федерации, а также в Центральном архиве ФСБ РФ. Большинство из них публикуется впервые.

 

Вступительная статья, подготовка текста к публикации и комментарии Л.В. Борисовой

© 2001-2016 АРХИВ АЛЕКСАНДРА Н. ЯКОВЛЕВА Правовая информация