Альманах Россия XX век

Архив Александра Н. Яковлева

«ВО ВСЕХ АНКЕТАХ ПИШЕТ, ЧТО ОН РУССКИЙ»… «ПРИ ОБЫСКЕ ИЗЪЯТЫ БРОШЮРЫ ТРОЦКОГО, ЗИНОВЬЕВА И КНИГА ГИТЛЕРА»: Материалы к биографии И.М. Майского (Ляховецкого). 1924–1960 гг.
Документ № 9

И.М. Майский — К.Е. Ворошилову

11.06.1955

Бутырская тюрьма



В. срочно


Секретно


Лично

Председателю Президиума Верховного Совета СССР


Маршалу Советского Союза К.Е. Ворошилову


Членам Президиума


Председателю Верховного Суда СССР


 
I. 26–30 мая 1955 г. Военная коллегия Верхсуда СССР провела следствие по моему делу и допросила свидетелей, а затем почему-то наступил перерыв в заседаниях, продолжающийся уже 12 дней. Следствие суда подтвердило то, что я говорил о своей невиновности в обращении к Вам от 19 апреля 1955 г. На следствии не было обнаружено ни одного факта, дающего основание для привлечения меня по ст. 58-1 «а» (измена Родине). Свидетели, спрошенные председателем суда, считают ли они, что я, будучи послом СССР в Лондоне, «работал на англичан», ответили: «Нет, не считаем».
 
II. Формулировка предъявленного мне обвинения очень странная. Первый пункт ее гласит, что, занимая пост сов. посла в Англии (1932–43 г.), я «установил особые лично доверительные отношения с отдельными буржуазными лидерами и руководителями англ. разведки, в том числе с Черчиллем, Иденом, Ванситартом, Ллойд-Джорджем и некоторыми другими». Что такое «особые лично доверительные отношения»? Это выражение весьма неопределенно и допускает очень различные толкования. На самом деле было следующее.
 
III. Сов. посол за границей имеет 3 главные функции: а) служить каналом официальной дипломатической связи между Совпра и правительством, при котором он аккредитован; б) быть информатором Совпра о политике правительства, при котором он аккредитован и притом не на основании местных газет (газеты получаются и МИД в Москве), а на основании живых связей с видными политическими деятелями страны его пребывания; в) быть пропагандистом, конечно в тактично дипломатической форме, взглядов Совпра по текущим политическим вопросам, чтобы таким путем воздействовать на общественное мнение и правящие круги страны своего пребывания. Так, по крайней мере, понимались функции посла в 30-х гг. Функции «б» и «в» требуют установления хороших деловых отношений между сов. послом и местными влиятельными политиками. Такую именно директиву я получил от наркома Литвинова, когда в октябре 1932 г. был направлен в качестве посла в Лондон. При этом Литвинов особенно подчеркивал необходимость связей с «хозяевами Англии» — консерваторами (а таких связей у нас в то время почти не было), ибо лейбористов (с которыми у нас были связи) он считал лишь «приказчиками» (см. подробности в протоколе допроса 24 июля 1954 г.). Выполняя директиву наркома, я постепенно и не без труда установил хорошие деловые отношения (а не какие-то «особые лично доверительные») с 40–50 виднейшими политиками консервативной, либеральной и лейбористской партий, список которых я огласил на судебном следствии (он имеется также в моем обращении к Председателю Верховного Совета СССР и др. от 28 января 1955 г.). Это были именно хорошие деловые отношения, так как я не могу припомнить ни одного случая, когда бы я встречался с кем-либо из названных лиц без какой-либо целевой установки, связанной с моей дипломатической работой; но встречаться нередко приходилось если не в посольстве, то, как это принято в Англии, в их частных домах или имениях, в ресторанах, клубах и т.п. Однако деловой характер свиданий от того нисколько не менялся. Поддерживая описанные отношения с видными английскими политиками, я просто выполнял свой долг сов. посла.
 
IV. Еще более странен второй пункт обвинения, который гласит: «На протяжении многих лет он, под видом взаимного обмена информацией, передавал им (т.е. Черчиллю, Идену и др.) сведения о Советском Союзе и о внешнеполитическом курсе и мероприятиях Советского правительства» (упоминание о «сговоре» с названными лицами, имевшееся в редакции обвинения от 23 декабря 1954 г., теперь выброшено). Тут все непонятно. Закон запрещает выдачу или разглашение гос. тайны, но ни на предварительном, ни на судебном следствии мне не было предъявлено, да и не могло быть предъявлено ни одного факта выдачи или разглашения мной какой-либо государственной тайны. Таких преступлений на моей совести нет. Закон, однако, не запрещает сообщать иностранцам правильные «сведения о Советском Союзе и о внешнеполитическом курсе и мероприятиях Совпра», поскольку они не являются государственной тайной. А сов. посол даже обязан по долгу службы в целях борьбы с антисоветской пропагандой возможно шире распространять такие сведения. И я это постоянно делал в течение всех одиннадцати лет моей работы в Лондоне в качестве сов. посла, делал в беседах с видными политиками, а иногда и в публичных выступлениях. Исходил я в таких случаях из общих принципов советской политики, из высказываний руководителей Советского государства, советской печати, радио и т.д. В частности, «внешнеполитический курс» Совпра в 30-ые гг., т.е. борьба за мир и против агрессии путем создания в рамках коллективной безопасности объединения миролюбивых держав, в особенности СССР, Англии и Франции, никогда не составлял государственной тайны, — напротив, Совпра тогда прилагало большие усилия к его возможно более широкой популяризации. Так, как я, действовали и другие советские послы 30-х гг. — Коллонтай, Потемкин, Довгалевский, Суриц. О моих отношениях с английскими политиками хорошо было осведомлено Совпра как из моих телеграфных и письменных донесений (см. подробности в моем заявлении следователю от 10 декабря 1954 г.), так и из разных других источников своей информации. Ни разу за все эти 11 лет я не слышал из Москвы каких-либо возражений против моих отношений с английскими политиками, а в 1942 г. я был награжден орденом Ленина с мотивировкой: «за выдающиеся заслуги перед Советским государством в связи с 10-летием пребывания на посту посла СССР в Англии».
 
V. Третий пункт обвинения гласит, что я, как до войны, так и во время войны, «в ряде случаев осуществлял действия, полезные англичанам и наносившие ущерб интересам Советского государства». Таких случаев за 11 лет насчитано 5, а именно:
1) «Белая книга». В середине июля 1941 г. я получил из ЦК Британской компартии микро-фото-пленку «Белой книги» о тройных переговорах 1939 г., которую англопра собиралось выпустить, но не выпустило. Я не переслал этой пленки Совпра по следующим причинам: я знал, что в «БК» должны быть сообщения тогдашнего мининдела Галифакса бритпослу Сиидсу в Москве о разговорах Галифакса со мной в связи с тройными переговорами (подобные книги составляются обычно из обмена сообщений между мининделом и соответствующим послом). Я знал также из опыта, что в подобных сообщениях высказывания сов. дипломатов часто сильно искажаются, и опасался, что в данной «БК» мои высказывания тоже могут быть фальсифицированы. Поэтому я хотел сначала сам прочитать «БК» и, в случае надобности, послать пленку в Москву в сопровождении моих комментариев, чтобы избежать каких-либо недоразумений с НКВД. Но для прочтения микропленки нужен особый аппарат. Я не мог его достать (да и не тем занята была голова во время войны) и «пока» положил пленку в свой архив, поскольку в связи с заключением между СССР и Англией военного союза она потеряла актуальность. А потом я забыл о ней, ибо до самого дня ареста у меня не доходили руки до разбора своего архива. Такова история. Полностью признаю свою вину перед Совпра и радуюсь, что пленка в конце концов попала в его архивы, но причем тут ст. 58-1 «а»? Мое преступление даже в момент его совершения могло квалифицироваться лишь по ст. 112, вторая часть УК, но с тех пор давно миновала давность (ст. 14 УК) и была издана амнистия 27 марта 1953 г.
2) Моя информация из Англии. Обвинение утверждает будто бы в предвоенные годы я «пытался скрыть от Совпра двойную игру, которую вело правительство Англии». Единственным источником этого утверждения является субъективное мнение профессора Военно-Политической академии Г.А. Деборина, который в начале 1948 г. ознакомился с моей информацией из Англии за 1935–39 гг., будучи членом комиссии по подготовке материалов для исторической справки «Фальсификаторы истории». В своих показаниях на предварительном следствии Деборин особенно подчеркивал, будто бы во время тройных переговоров 1939 г. я заверял Совпра, что «Англия и Франция честно стремятся к сотрудничеству с Советским Союзом и что договор о взаимопомощи с ними можно заключить, не опасаясь никакого подвоха с их стороны». Проф. Деборин — человек лживый и двуличный, что мне удалось доказать на судебном следствии. Под перекрестным допросом он вынужден был признать, что как раз во время тройных переговоров я направил в Москву ряд сигналов, предупреждавших Совпра о возможности «подвоха» (один из этих сигналов был использован в статье А.А. Жданова в «Правде» по поводу переговоров, появившейся в конце июня 1939 г., другой — в исторической справке «Фальсификаторы истории»). В результате клевета Деборина на мою информацию рассыпалась. Но тут важнее другое. Хотя формально стрела Деборина направлена против меня, однако по существу она направлена против Совпра. Деборин иносказательно говорит: «Посмотрите, какое у нас феноменально слепое правительство! Майский его 5 лет обманывал своей информацией, а оно не только ничего не заметило, но оставило его послом в Лондоне еще на 4 года, потом на 3 года назначило замнаркоминделом, награждало его орденами и медалями». Каково! Я думаю, что Деборин не только лживый и двуличный человек, но также и человек антисоветский, но тонко законспирировавшийся.
3) Второй фронт. В обвинительном заключении имеется утверждение, будто бы я в 1941–42 гг. отрицательно относился к идее второго фронта. Это утверждение, как я показал на судебном следствии, покоится на сплетнях и слухах. Свидетель адм. Харламов на вопрос председателя суда ответил, что моя позиция в Лондоне по вопросу о втором фронте была правильная. Важнее всего, однако, приведенные мной на суде факты, которые полностью опровергают утверждение обвинения (см. ниже VI, пп. 10, 11, 12, 14, 15, 19, 20).
4) Мировая экономическая конференция 1933 г. в Лондоне. На этой конференции я сделал ошибочное выступление по вопросу о тарифах (хотя оно предварительно было санкционировано главой советской делегации на конференции Литвиновым). Тогдашний Председатель Совнаркома В.М. Молотов уже после конференции в письме указал мне на мою ошибку. Я ее исправил. С тех пор В.М. Молотов ни разу не возвращался к данному вопросу.
5) Конвой № 17. В июле 1942 г., благодаря безобразному поведению английского адмиралтейства, немцы разгромили в районе Нордкапа большой караван с военным снабжением, шедший в Архангельск. Я поднял в политических кругах Лондона по этому поводу кампанию, главным образом, через Ллойд-Джорджа. Чтобы дать советской стороне какое-то «удовлетворение», Черчилль устроил под председательством Идена совещание для обсуждения положения. От англичан присутствовали Иден, Александер (мор. мин.) и адм. Паунд (начштаба), от нас — я, нач. советской военно-морской миссии адм. Харламов и кап. 2 ранга (ныне контр-адмирал) Морозовcкий, в качестве переводчика Харламова. На совещании Харламов, который вообще как-то робел перед Паундом (не только на этом совещании), атаковал Паунда вяло и нерешительно. Это заставило меня в конце совещания очень резко выступить против Паунда. Между мной и Паундом произошла ссора. Излишнюю горячность на совещании я считаю своей ошибкой, о чем заявил на предварительном следствии еще в октябре 1953 г. Теперь Харламов (на предварительном и судебном следствии) пытается доказать, что он был на совещании активен, а я пассивен. Но это не так. На судебном следствии я полностью подтвердил свою первоначальную версию.
6) Англофильство. Обвинительное заключение много говорит о моем англофильстве. Отвечу: во-первых, англофильство — не уголовное преступление; во-вторых, на судебном следствии я достаточно убедительно показал, что моя любовь к английской литературе, которую я ставлю непосредственно после русской, нисколько не мешает мне в области политики руководиться в отношении Англии исключительно лишь интересами СССР.
И вот на основании таких-то материалов меня привлекают по ст. 58-1 «а»!
 
VI. Я не стану в свою защиту повторять те аргументы, которые уже изложены в моем обращении к Вам от 19 апреля 1955 г. Разверну только один из них и приведу список моих наиболее важных дел, которые неоспоримо свидетельствуют о том, что после моего разрыва с меньшевизмом и вступления в партию (февраль 1921 г.) я честно служил Советскому государству:
1) 1921 г. В качестве Предсибгосплана я выработал первый народнохозяйственный план Сибири на 1922 г. (см. «Сов. Сибирь» за 1921 и начало 1922 г.).
2) 1923–25 гг. По поручению ЦК я организовал в Ленинграде журнал «Звезда» и был два года его первым редактором (см. «Звезда» за 1923–25 гг.).
3) 1929–31 гг. По собственной инициативе разоблачил, как врага народа, Сурена Эрзинкяна, торгпреда в Финляндии (я был в то время полпредом в Финляндии). Эрзинкян стал невозвращенцем и подделал вексель на 260 т. зол. руб., который он предъявил торгпредству к оплате. В обстановке «крестового похода против СССР» в Европе и максимального подъема лапуасской (фашистской) волны в Финляндии, при крайней враждебности финского суда и при полном отсутствии у меня юридической помощи я выиграл процесс против Эрзинкяна, который был посажен на 8 мес. в тюрьму как уголовный преступник.
4) 1932 г. По поручению Совпра я вел переговоры и в рекордно короткий срок подписал пакт о ненападении с Финляндией.
5) 1932–34 гг. Назначенный полпредом в Англию, я по поручению Совпра вел в исключительно тяжелой политической обстановке, созданной конфликтом между Англией и СССР из-за дела Метро-Виккерса, переговоры и подписал 16 февраля 1934 г. торговое соглашение с Англией. Это соглашение остается в силе и поныне.
6) 1934 г. По собственной инициативе летом 1934 г. я вел переговоры с Ванситартом, постоянным товмином англ. МИД, об улучшении англо-советских отношений. Переговоры кончились успешно и были одобрены НКИД. Они облегчили вступление СССР в Лигу Наций в сентябре 1934 г.
7) 1936–39 гг. В качестве представителя СССР в «Комитете по невмешательству в испанские дела» я против 26 представителей капиталистических держав в течение почти 3 лет вел упорную борьбу, отстаивал позицию СССР и интересы Испанской республики.
8) 1937 г. По поручению Совпра я вел переговоры и подписал соглашение с Англией об ограничении морских вооружений.
9) 1940 г. В середине мая 1940 г., когда немцы прорвали фронт под Седаном и стало ясно близкое падение Франции, я по собственной инициативе, используя мои хорошие деловые отношения с видными политиками Англии, произвел необходимый зондаж и примерно за месяц до краха Франции обобщил Совпра, что Англия и после того сохранит состояние войны с Германией. Этот прогноз, как известно, оправдался.
10) 1941 г. Июнь. На 5-й день после нападения Германии на СССР я по собственной инициативе поставил перед англопра вопрос о втором фронте через члена военного кабинета Бивербрука.
11) 1941 г. Июль. 18 июля я вручил Черчиллю первое послание И.В. Сталина о создании второго фронта. Черчилль отказал, ссылаясь на недостаток сил. В связи с этим я имел с ним большой разговор и требовал открытия второго фронта.
12) 1941 г. Июль. 21 июля по собственной инициативе я имел большой разговор с Гопкинсом (представитель Рузвельта) о положении в СССР, втором фронте и военном снабжении. Результатом этого разговора был визит Гопкинса в Москву в конце июля.
13) 1941 г. Июль. По поручению Совпра я вел переговоры и подписал пакты военной взаимопомощи с Польшей и Чехословакией.
14) 1941 г. В конце августа по собственной инициативе я имел большой разговор с Иденом (англ. МИД) о положении в СССР, втором фронте и военном снабжении. В результате Черчилль подарил Красной Армии 200 самолетов. И.В. Сталин одобрил этот мой демарш в особой телеграмме.
15) 1941 г. 4 сентября я вручил Черчиллю второе послание И.В. Сталина по вопросам второго фронта и военного снабжения. В разговоре с Черчиллем я снова настаивал на втором фронте.
16) 1941 г. 5 сентября по собственной инициативе я поставил перед англопра вопрос о лендлизе на военное снабжение (в своем послании 4 сентября Сталин просил о продаже вооружения) и добился его положительного разрешения. За время войны лендлиз составил около 2 миллиардов долларов. Решение англопра явилось прецедентом, который облегчил несколько позднее предоставление американского лендлиза СССР.
17) 1941 г. 24 сентября я случайно узнал, что англопра собирается освободить сдавшегося ему Реза-Шаха, т.е. предоставить ему возможность бежать в Германию, и добился интернирования шаха на о-ве св. Маврикия в Индийском океане.
18) 1942 г. Весной, когда немцы начали было применять газы на советском фронте, я по собственной инициативе добился открытого заявления англопра, что, если немцы развернут в СССР газовую войну, английская авиация забросает германские города газовыми бомбами. Вскоре затем Рузвельт сделал аналогичное заявление. В результате газовая война в СССР была предотвращена.
19) 1942 г. Весной при вручении советских орденов английским летчикам я выступил публично с требованием второго фронта, а 30 июля выступил с докладом о втором фронте в парламенте на частном собрании свыше 300 депутатов.
20) 1942 г. В середине июля, произведя необходимый зондаж, я предупредил Совпра, что Черчилль нарушает свое обещание открыть второй фронт в 1942 году.
21) 1942–43 г. По собственной инициативе я провел всю подготовку и с санкции Совпра подписал соглашения об установлении дипотношений с Канадой, Голландией, Египтом, Эфиопией и консульских отношений с Южно-Африканским Союзом.
22) 1943–45 гг. В качестве замнаркоминдела в Москве я возглавлял репарационную комиссию, которая разработала план репараций, утвержденный Совпра. На Крымской конференции глав трех держав делал доклад по репарационному вопросу (по пп. 3–22 см. архивы МИД СССР).
Неужели человек, имеющий за плечами все перечисленные дела, может быть изменником Советскому государству? Конечно, нет. За что же я страдаю? Прошу реабилитации и освобождения.
 
С искренним и глубоким уважением
И. Майский
 
[P.S.] Так как я получил только три листа бумаги, прошу Маршала Ворошилова направить копии этого документа другим адресатам.
И.М.
 
РГАСПИ. Ф. 589. Оп. 3. Д. 15978. Т. 2. Л. 71–79. Заверенная машинописная копия.

Назад
© 2001-2016 АРХИВ АЛЕКСАНДРА Н. ЯКОВЛЕВА Правовая информация