Альманах Россия XX век

Архив Александра Н. Яковлева

«РЕЗОЛЮЦИЯ Н.С. ХРУЩЕВА ПРОИЗВЕЛА МАГИЧЕСКОЕ ДЕЙСТВИЕ НА КГБ, ВОЕННУЮ ПРОКУРАТУРУ… АППАРАТ КПК ПРИ ЦК КПСС»: За кулисами реабилитационного процесса. Документы о ленинградских ученых, репрессированных в годы Великой Отечественной войны. 1957–1970 гг.
Документ № 11

Показания М.Ф. Рябова в КПК при ЦК КПСС

31.10.1957

В Комитет партийного контроля при ЦК КПСС


от члена КПСС, п/б № 07057197


Рябова Михаила Филатовича





Объяснение

 

Впервые на работу по следственным делам на ленинградских ученых я был назначен в феврале 1942 г.

Приказание о работе по этим делам я получил от б. начальника КРО Управления НКВД Ленинградской области Занина и от руководившего в то время следственным отделением КРО Подчасова.

Рассматривая сейчас эти дела, я могу сказать о следующих ненормальностях и извращениях, которые были допущены в тот период времени.

В первых же беседах по поводу моей работы по делам ученых Занин и Подчасов, а затем и Артемов с Кружковым, которые непосредственно руководили следствием по двум делам, говорили, что в первых делах на ученых, проведенных в конце 1941 — начале 1942 года, установлено наличие антисоветской организации в среде ленинградских ученых.

На проверку же оказывается, что в тех делах ничего не было установлено и, следовательно, утверждения о наличии такой организации были неправильными, а продолжавшиеся аресты на основании показаний арестованных по тем делам были необоснованными.

(Как возникли и как велись те дела 1941 — начала 1942 гг. мне известно не было.)

Таким образом, уже к моменту дачи мне приказания участвовать в следствии по названным делам у бывших руководителей Ленинградского управления и контрразведывательного отдела определилась неправильная линия слепого доверия показаниям арестованных без тщательного критического анализа и надлежащей проверки.

Эта линия продолжалась и дальше, т.е. тогда, когда в следствии по делам участвовал и я.

Когда мне было приказано участвовать в следствии по делам ученых, я заявлял Занину и Подчасову, что у меня нет ни жизненного опыта, ни надлежащей юридической подготовки, ни тем более опыта агентурно-оперативной работы, и поэтому мне не справиться со столь сложной работой.

Занин в ответ на это сказал, что мне будет оказана необходимая помощь. И действительно, как в то время могло казаться, такая «помощь» мне оказывалась. На допросы арестованных ко мне приходили и Занин, и Подчасов, а также Кружков и в некоторых случаях Артемов.

Сам факт их захода на допросы, их требовательность к арестованным, как мне тогда представлялось их «логическое» и «убедительное» использование обстоятельств из показаний других арестованных, а со стороны Кружкова и более резкое обращение играли решающее значение на дачу признательных показаний арестованными, допрашивать которых было приказано мне.

Сейчас для меня очевидно, что не такая «помощь» тогда была необходима.

Прежде всего необходимо было организовать тщательную проверку всех материалов и особенно показаний арестованных.

В тот период времени при б. зам. нач. КРО Альтшуллере, как я понимал, существовала какая-то группа оперработников (Суслов, Кожемякин и др.) для агентурной проверки и документации показаний, даваемых арестованными.

Фактически же, как видно из дел, кроме вынесения постановлений на арест новых лиц, ничего не делалось.

Следователи также не проводили проверки показаний арестованных.

Да этого в то время и не требовали. Все фактически сводилось к тому, чтобы быстрее получить показания от арестованных.

Арестованные были истощены. Допросы проводились длительные, в том числе и в ночное время. Это, безусловно, не способствовало выяснению истины, а все дальше уводило от нее.

Требуя от следователей систематических и длительных допросов, в том числе и в ночное время, руководители управления и контрразведывательного отдела мотивировали сложностью обстановки блокированного Ленинграда и необходимостью предотвращения активных проявлений со стороны антисоветской организации, утверждение о наличии которой все время внушалось.

Работая в этой, как я себе сейчас представляю, порочной обстановке, я требовал от арестованных показаний об их антисоветской деятельности, используя в допросах непроверенные показания других арестованных. Записывая со слов арестованных показания в протоколы допросов, я относился к ним доверчиво, без должной критической оценки и не проверял их.

В соответствии с распоряжениями бывших руководителей я выполнял и другие следственные действия, не отдавая себе в то время отчета в фактическом существе дел.

 

М. Рябов

 

31.X.1957 г.

 

РГАСПИ. Ф. 589. Оп. 3. Д. 6726. Т. 3. Л. 291–295. Подлинник. Автограф.


Назад
© 2001-2016 АРХИВ АЛЕКСАНДРА Н. ЯКОВЛЕВА Правовая информация